Подъехал самосвал и выгрузил большую кучу камней. Человек, который зачитывал приговор, объявил толпе, что можно начинать. Омар рассказал, что группа людей, в основном мужчин, кинулись к куче и принялись швырять в женщину камни. Вскоре несчастная упала па землю, и только тело ее содрогалось при каждом новом ударе. Поток глухих ударов казался нескончаемым. Время от времени избиение прекращалось, и врач подходил пощупать у приговоренной пульс. Прошло около двух часов, когда он, наконец, констатировал смерть; только после этого избиение прекратилось.

Возбужденная медсестра, вернувшаяся в палату, прервала мои грустные размышления. Полиция и мутава уводили девочку на казнь. Сестра сказала, что если я выйду в коридор, то смогу увидеть лицо девушки, не прикрытое чад рой. За дверью раздался шум шагов. Я быстро накинула чадру, и ноги сами понесли меня в коридор.

Обреченная казалась хрупкой и маленькой рядом с крепкими охранниками, ведущими ее навстречу страшной судьбе. Она шла, низко опустив голову, поэтому я не могла разглядеть выражения ее лица, по было ясно, что это очаровательная девочка, которая могла бы превратиться в красавицу, если бы ей дали возможность вырасти. Она с ужасом взглянула на окружающие ее любопытные лица. Я видела, что она напугана до смерти. Никого из родных не было поблизости, только чужие люди собрались проводить ее в это самое страшное из путешествий.

Я вернулась в свою палату и нежно обняла своего сына, радуясь, что он не принадлежит к слабому, угнетенному полу. Я вглядывалась в его крошечное личико и думала о том, сможет ли он сделать хоть что-нибудь, чтобы сломать эту несправедливую систему, которая позволяет убивать детей за преступления, которых они не совершали. Я даже подумала, а может, стоит, убивать всех девочек сразу после рождения? Может быть, если нас не будет, паши мужчины • задумаются об этом. Я вся дрожала от возбуждения и все не могла найти ответа на вопрос: «Как может мать защитить своих дочерей от законов нашей страны?»

В глазах медсестры-англичанки блестели слезы. Всхлипывая, она спросила, почему я, принцесса, не вмешалась в происходящее. Мне пришлось сказать ей, что я не могу повлиять па судьбу бедной девочки, так как в нашей стране не имеют права голоса даже женщины королевской семьи. С грустью я сказала сестре, что судьба девушки предрешена и она не только умрет в мучениях, но о ее смерти не будет даже никакой записи ни в одном документе. Я с горечью подумала о том, что настоящие виновники избежали наказания и, наверняка, не испытывают ни малейшего угрызения совести от содеянного.

В этот момент приехал сияющий Карим. Он только что закончил приготовления к нашему возвращению во дворец. Полицейский эскорт должен был сопровождать нас по улицам Эр-Рияда, расчищая дорогу. Когда я пыталась рассказать Кариму о происшествии в больнице, он велел мне замолчать. Ему не хотелось выслушивать грустные новости, когда он держал на руках своего сына, свою гордость, которой ему хотелось похвастаться перед каждым саудовцем.

Я с грустью подумала о том, что могу разочароваться в своем муже, проявившем так мало участия в судьбе несчастной девушки. Горький вздох вырвался у меня, я почувствовала страх перед будущим, с которым мне и моим еще не рожденным дочерям придется столкнуться лицом к лицу.

СМЕРТЬ КОРОЛЯ

Год 1975 наполнен для меня и радостью, и грустью. Мое личное семейное счастье было омрачено событиями, трагическими для королевской семьи и всей страны. Окруженный любящими родственниками Аб-дулла, мой возлюбленный сын, встретил свой второй день рождения. На частных самолетах из Франции был привезен маленький цирк, чтобы развлекать нашего малыша. Целую неделю клоуны и акробаты жили в.