Она знала, что должна вернуться в свою комнату. Сестры, вероятно, ждали ее там, чтобы помочь одеться. Они находились в замке уже давно, приехав почти сразу же после первого визита ее отца.

Линнет никогда не сможет позабыть потрясения в его глазах, когда он узнал, что содержание записки Дункана было правдой. Лорд Кленден въехал в ворота Уортингтона, сопровождаемый группой плохо вооруженных мужчин. Он был в ярости. До тех пор, пока не обнаружил, что человек, которого он приехал покарать, был одним из наиболее прославленных людей в королевстве, лордом, внушающим страх и уважение.

Пока не понял, что выкуп за его дочь составляет больше, чем стоят все принадлежащие ему земли.

Пока не услышал предложение Дункана помочь с приданым для сестер Линнет.

Пока не увидел, как он выразился, искрящихся глаз дочери.

И пока не узнал о благословении этого союза Генри Тюдором.

Последнего было достаточно, чтобы унять любые слухи о его дочери, и теперь лорд Кленден наслаждался и гордился благосклонностью самого короля. Отец Линнет прибыл лишь два дня назад вместе с непривычно молчаливой женой, которая чуть ли не пылинки с дочери сдувала и тряслась над ней, как никогда раньше…

Одна из стоящих поблизости лошадей слегка заржала, и девушка улыбнулась. Ей даже не нужно было оборачиваться. Это была кляча, на которой ее менестрель приехал в Кленден. Но кобыла больше не была клячей. Она была ухожена, откормлена и стала любимицей всех домочадцев.

— Моя будущая жена, — произнес Дункан, запечатлев поцелуй на ее шее. — Я так и знал, что найду тебя здесь.

— Ты не должен быть здесь, милорд. Говорят, увидеть жену до свадьбы — к несчастью. Уилла будет в ужасе.

— Встреча с тобой никогда не сможет принести мне несчастья. Она стала счастьем всей моей жизни.

Линнет повернулась и взглянула на него. Как она могла когда-то не понимать, что он человек чести.

— Даже несмотря на то, что у меня такая мать? — уточнила она, криво улыбнувшись.

— Она произвела на свет тебя, любовь моя. За одно только это я восхищаюсь ею.

Линнет подняла руку, пробежалась пальчиками по суровым чертам его лица, которые, однако, смягчало сияние глаз Дункана.

Всего через несколько часов он будет принадлежать ей. Полностью и без остатка.

Ее Робин. Ее менестрель.

Ее любовь.

Пальцы Дункана поймали руку возлюбленной и поднесли к губам.

— Ты готова, мой лесной дух?

— Да, мой менестрель, — ответила она, почувствовав, как глубоко внутри забурлил радостный смех. — Отныне и навсегда.

— Я напишу песню по этому случаю, — заявил Дункан. В его глазах плясали смешинки.

Линнет возвела глаза к небу, точнее сказать — к крыше.

— Ты сказала «навсегда», — напомнил он ей.

— Значит, так и будет, — ответила она, сжимая свои пальцы, теперь переплетенные с его, в то время как они направлялись к главному залу… а немного погодя — к священнику. Но, встретив взгляд его прекрасных глаз и увидев в них любовь, Линнет поняла, что им не придется писать песню. Она уже звучала в их сердцах.