|
«Заметив, – повествует Корб, – что фаворит его Алексашка танцует при сабле, он научил его обычаю снимать саблю пощечиной; силу удара достаточно показала кровь, обильно пролившаяся из носу». Второй раз царский гнев, обрушившийся на фаворита, Корбу довелось наблюдать 15 мая 1699 года: «Когда царь уезжал из Воронежа в Азов и уже находился в лодке, ему стал что-то нашептывать Александр, хорошо известный при дворе царскою к нему милостью. Совершенно неожиданно это нашептывание рассердило царя, и он дал своему докучливому советнику несколько пощечин, так что тот упал пред ногами разгневанного величества чуть-чуть не замертво».
Вспышки гнева не изменяли благосклонности царя к фавориту, и тот, видимо, с еще большим старанием занимался устройством незатейливого быта царя. В начале 1700 года царь пишет ему: «Мейн герценкин. Как тебе сие письмо вручитца, пожалуй, осмотри у меня на дворе и вели вычистить везде и починить». Далее следовали распоряжения о смене полов, заготовке льда, постройке погреба. Но обязанности денщика для Алексашки не ограничивались выполнением хозяйственных поручений. После смерти Лефорта в 1699 году Меншиков становится доверенным царя в его амурных делах. Вместе с Петром он частенько навещал Немецкую слободу, куда влекла царя дочь виноторговца Анна Монс. Сам Данилыч сердечную привязанность обрел не в Немецкой слободе, а при дворе сестры царя – Натальи Алексеевны. Там среди девиц, окружавших царевну, ему приглянулась одна из трех сестер Арсеньевых – Дарья Михайловна. В 1700 году началась изнурительная Северная война. Главное внимание царя теперь было приковано к театру военных действий. Надо полагать, что Меншиков сопровождал Петра повсюду. В начале 1702 года Петр получает от Шереметева известие о победе русских войск под Эрестфером и тотчас же отправляет расторопного Меншикова вручить Борису Петровичу усыпанный алмазами орден Андрея Первозванного на золотой цепи, общей стоимостью в две тысячи рублей. Меншиков привез награды офицерам победоносного сражения – свыше восьмисот золотых знаков разного достоинства. Не забыты были и рядовые: «Драгунам и солдатам по рублю человеку, им же с кружечного двора вина по ковшу». Раздав награды, Александр Данилович в тот же день, 15 февраля, обратился к фельдмаршалу и ратным людям с призывом, чтобы они, «видя к себе его царского пресветлого величества милость и жалованье, ему, великому государю, наипаче служили со всяким усердием». Все присутствовавшие на церемонии «от вышнего чина даже до нижнего» заверили царского фаворита, что они готовы государю «служить со всяким усердием, до последней капли крови своея». Цель приезда Меншикова в Псков не ограничивалась раздачей наград; надо полагать, своему фавориту царь дал какие-то особые задания, связанные с организацией похода на Орешек. Фельдмаршалу Петр отправил еще в январе указ о подготовке похода – «по льду Орешек доставать». Войска уже были готовы к походу, но его пришлось отложить по случаю рано наступившей оттепели. Чем конкретно занимался Александр Данилович при подготовке похода, мы не знаем, но Шереметев не находил слов для его похвал. Правда, должно учитывать, что Борис Петрович знал меру влияния фаворита на царя и поэтому, заискивая перед ним, мог в своем отзыве преувеличивать его заслуги. Но даже с учетом сказанного организаторский талант Меншикова и его радение о делах фельдмаршал нисколько не завышал. От 17 февраля 1702 года он писал царю: «Каково у нас во Пскове есть распутие и противная погода, будет тебе весно чрез письма Александра Даниловича. А люди ратные все готовы, драгуны и солдаты, только не будет ли какие препоны за подводы, что путь здесь вовсе испортился». Далее Борис Петрович высказывает свое отношение к трудам Меншикова: «А как Александр Даниловичь трудитца, и написать не уметь, каков он трудолюбив, и как желает, чтобы по воли твоей совершилось, только есть препона от Бога». |
