Игра началась. Ставки сделаны, ставок больше нет.

Я думал, что нас привезут на какие-нибудь склады, но нет. Мы подъехали к шикарному строению, которое, в отличие от унылых обшарпанных соседей, было приведено в божеский вид.

Прежде, чем попасть внутрь, нужно было преодолеть высокие кованные решётки.

– На ночь они запираются, – пояснил Тарасов.

Я прикинул: их высота под два метра, особой преграды не представляют – спокойно можно перелезть.

За воротами находился каменный «мешок», в конце которого располагались ступени, ведущие к огромным лакированным дверям с позолоченными ручками.

– Солидно, – присвистнул я.

– Мы же серьёзное государственное учреждение, – с гордостью ответил совбанкир.

Сразу за дверями стоял милиционер. На его поясе висела кобура от револьвера.

– Милиция охраняет с семи утра и до семи вечера.

– А ночью? – спросил я.

– У нас есть сторож с ружьём. В здание проведён телефон, в случае ограбления сторож телефонирует в ближайшее отделение милиции, и те присылают усиленный наряд. Кроме того, в ночное время каждые полчаса возле банка проходит патруль.

– И как часто вас грабили?

– Последний раз в девятнадцатом году. Налётчики вломились посреди белого дня, думали взять нахрапом. К несчастью, у них получилось. Хорошо, хоть без трупов обошлось, но покуролесили изрядно: подстрелили постового, ранили нескольких клиентов и кассира, вынесли два миллиона совдензнаками. С той поры в банке одновременно дежурят сразу три милиционера. Один у дверей, двое сидят позади кассиров в особой комнате, чтобы вмешаться в случае необходимости.

– Грабителей нашли?

– Спасибо товарищу Смушко. Взяли налётчиков на второй день.

– Кажется, я припоминаю эту историю, Гибер рассказывал, – поддакнул Миша.

– В общем, только из уважения к товарищу Смушко и в память о том, что он для нас сделал, мы согласились взять конфискованный опиум на хранение, хотя, как вы понимаете, это совсем не наш профиль, – сказал Тарасов.

– Покажите, где намереваетесь его хранить.

Мы миновали конторки, за которыми сидели барышни, которые с интересом посматривали в нашу сторону.

– Работайте, девушки, не отвлекайтесь, – обратился к ним Тарасов. Он подвёл нас к массивным дверям, спрятанным в глубине коридора, отпер и первым шагнул внутрь.

– Осторожно, товарищи. Тут очень низкий потолок.

Зажглась электрическая лампочка.

– Вот, пожалуйста, – поведал Тарасов. – Я прикинул по площади – тут будет в самый раз. Должно поместиться. Когда собираетесь перевозить опиум?

– Сегодня, – ответил Мишка. – И да, на время хранения товара, мы заменим вашего сторожа нашим человеком. Возможно, увеличим количество людей, оставляемых на ночь. Вы не беспокойтесь – это будут проверенные товарищи, за каждого из которых ручается лично товарищ Смушко.

– Как будет угодно, – кивнул без особого удовольствия Тарасов. – Я распорядился оказывать уголовному розыску всяческое содействие. Если возникнут какие-то трения с нашими сотрудниками – сообщите мне, я быстро улажу.

– Благодарю вас за высокую революционную сознательность, товарищ Тарасов, – искренне сказал Миша.

– Я член партии большевиков с десятого года, – гордо сказал Тарасов. – Это моя обязанность.

После осмотра помещения и выяснения всех деталей снова вернулись в операционный зал. Я не смог удержать любопытного взора и стал осторожно посматривать на работавших в банке барышень.