Зато напарник его выглядел не в пример иначе: мордатый, плечистый. И одет пусть по-военному, но с иголочки. Сразу чувствуется, что норму витаминов и комбижиров товарищ получает в полном объёме, даже где-то чуточку сверху.

Дальше последовала безобразная сцена, после которой я чуть со стыда не сгорел за свою «армию».

Один из продавцов – не бог весть какой из себя Геракл – обычный мужик среднего телосложения, заспорил о чём-то с закутанной в шаль женщиной. Если я правильно понял, её обвесили, и она стала открыто упрекать торговца в обмане.

Тому явно было не с руки привлекать к себе лишнее внимание, и он быстро и весьма радикально решил проблему: взял и врезал женщине в солнечное сплетение.

Отдышавшись, гражданочка подошла к моим милиционерам и стала им жаловаться.

Худенький было дёрнулся, но напарник его притормозил.

– А ну погодь, Дорохов! Чего ты бабу какую-то слушаешь – она тебе с три короба набрешет! – Да, но как же… – попробовал объясниться милиционер, однако его товарищ и слушать ничего не желал:

– Будешь без меня дежурить – делай, что хочешь. А коли со мной в смену вышел – так знай, я Митрича в обидку не дам.

– Но ведь он обвесил гражданку!

– Мало ли что она натрепала. Митрич – человек порядочный. Своего не упустит, но и чужого не возьмёт. Охолонись, Дорохов!

Спорить с товарищем милиционер Дорохов не стал.

Меня страшно подмывало подойти к ним и устроить разборки на месте, но я всё же сдержался.

В принципе, ничего из ряда вон выходящего. Америки я не открыл. Тот, что поздоровее, явно на «подсосе» у этого Митрича, да и наверняка не только у него.

О серьёзной «крыше» речи явно не идёт, но определённая смычка между органами правопорядка и нечистыми на руку торгашами, выражаясь псевдоканцеляритом – «имеет место быть».

Искореняется с огромным трудом и страшным скрипом. Чаще всего начальство смотрит на маленькие провинности подчинённых сквозь пальцы.

Наверняка, если покручусь на рынке подольше – увижу и не такое. Ничего экстремального, конечно, однако настроения мне это не подымет точно.

И всё же рынок – это меньшее из зол, что меня интересовали.

Вспомнив, что с утра ничего не ел, я отправился искать подходящее заведение и в итоге набрёл на небольшую чайную.

Ну вот, хоть плюшками чуток побалуюсь, слегка утешил себя я.

Темнота в городе наступила внезапно, словно кто-то резко выключил рубильник и погрузил Рудановск в объятия ночи.

Я посмотрел в окно. На улице и без того почти никого не было, но сейчас, когда в отсутствие фонарей стало хоть глаз выколи – город превратился в безлюдную пустыню. И только в маленькой нэпманской чайной теплилось какое-то подобие жизни: горел тусклый, почти интимный свет, тихо переговаривалась за соседним столиком влюблённая парочка, да за стойкой, уронив голову на руки, дремал утомившийся за смену мальчишка-половой.

Я допил последний глоток и отставил чашку в сторону. Выходить наружу из тёмного помещения казалось почти подвигом. Но сегодня я был готов к подвигу.

Посмотрим, как функционирует теперь уже родное отделение милиции в ночное время суток. Посмотрим и сделаем выводы.

Глава 5

Театр начинается с вешалки, отделение милиции прямо с входных дверей. Я взялся за ручку и подёргал. Вот те раз – закрыто.

Не скажу, что сильно удивился, с самого начала ожидал чего-то в этом духе.

Кот из дома, мыши в пляс. Начальника не стало, народ распустился.

Так, несколько окон светятся. Значит, внутри есть жизнь. Осталось понять, в какой форме она протекает.

Я постучал.