– Немудрено, – покачал головой Балуев. – Сейчас столько заказных развелось, что покушение без смертельного исхода вроде как подарок судьбы воспринимается. Кто на него внимание обращает? Ну, а вообще-то это в июне было – где-то как раз после Дня детей. Елисеев ездил по делам в Тверь – там у них что-то вроде филиала, – и на обратном пути его машину обстреляли. По счастливой случайности никто не погиб, и даже машину не сильно повредили. Вот этим делом Вишневецкий и занимался. Без особых результатов, как выясняется.

– Ничего странного, – пожал плечами Гуров. – Свидетелей нет, трупов нет, мотив неясен…

– Мотив один – передел собственности, – махнул рукой Балуев. – Вроде есть энтузиасты, которые хотели бы оттягать «Индиго» у нынешних хозяев. Но все это остается на уровне предположений. Вишневецкий должен был реализовать эти предположения, но не сумел. Или не успел. Он, конечно, не один работал. Поговорите с его группой – наверняка они владеют информацией.

– Кто владеет информацией – тот владеет миром, – важно заметил Крячко. – Я Вишневецкого знал. Замкнутый был мужик, неразговорчивый. Слова из него лишнего не вытянешь. Наверняка и группа у него такая же подобралась.

– Ну, вы-то свои люди! – улыбнулся Балуев. – Уж договоритесь как-нибудь. Это на прокуратуру все волком смотрят – и преступники, и люди в синих шинелях.

– А что экспертиза говорит? – спросил Гуров. – Врач?

– Смерть наступила в результате тупой травмы черепа с обширным внутренним кровоизлиянием, – ответил Балуев. – Вот заключение судебного медика. А по орудию убийства пока ничего. Я же говорю, бутылку только на следующий день нашли. Хорошо – нашли! Там мусора – черт ногу сломит. Плюс дождь, как я уже упоминал. К счастью, на донышке следы крови сохранились. Надеемся, что на стекле и чьи-нибудь пальцы остались, но это маловероятно…

– Ну что ж, что выросло, то выросло, – заключил Гуров. – Пальцы пальцами, а мы сначала, пожалуй, с документами ознакомимся, да и копии себе сделаем…

– Уже сделано, – возразил Балуев. – Можете забирать. Папка, видите, какая – три листка. Это все, что наработали.

– Мы с Гуровым тоже не шибко грамотные, – притворно вздохнул Крячко. – Как писать чего – просто чистое мучение, ей-богу! Мы больше люди действия.

Следователь погрозил пальцем.

– Эдак не пойдет, полковник! – сказал он без улыбки. – Все мы люди действия. Только вот отчитываемся по бумажкам. Так уж задумано на этом свете. Поэтому будьте добры бумагами меня обеспечить по полной программе, чтобы не получилось, как с Вишневецким. Искал кого-то, а кого – один бог ведает.

– Полковник Крячко шутит, – ровным голосом объяснил Гуров. – Любит пошутить. Скрашивает себе суровые милицейские будни. Разумеется, все оперативно-розыскные мероприятия будут нами отражены документально. Насчет этого можешь не беспокоиться. Мы, кстати, люди не только действия, но и слова.

– А я что говорю? – с облегчением отозвался Балуев. – Да мы с вами горы свернем! Главное, держаться одной командой и не тянуть одеяло на себя…

– Очень образно! – подхвалил Крячко. – Я просто вижу эту сплоченную под одним одеялом команду…

Следователь Балуев сунул в рот еще одну сигарету, сердито чиркнул спичкой и поспешно убрал руку в сторону.

– Никак не могу привыкнуть к вашему стилю, ребята, – пожаловался он, закуривая. – Вроде серьезные мужики, солидные, а шутите, как этот… ну, в «Аншлаге» еще…

– Нам «Аншлаги» смотреть некогда, – важно заявил Крячко.