— Ладненько. Я вызываю твоих родителей! И завожу уголовное дело по фактам: умышленное причинение ущерба государственной собственности, совершение умышленных хулиганских деяний. Твоим предкам это влетит в кругленькую сумму! — пообещал сержант. — Леха, будь другом, отведи этого малолетнего уголовника к экспертам, пусть они откатают его по всем параметрам и занесут в уголовную базу.
Затем Павел Васильевич Лешаков обратил свой взгляд к мальчишке и изрек сакраментальную фразу, которую Патрику суждено было запомнить на всю жизнь:
— Тот, кто однажды ступил на скользкую дорожку, обязательно на нее вернется и как следует наследит.
Курсант поднялся исполнять приказание сержанта, высказанное в дружеской форме. Он приблизился к Патрику, хлопнул его по плечу и предложил:
— Пошли, что ли?
Когда они оказались за дверью, парень улыбнулся Патрику и попытался успокоить:
— Ты не бойся, это тебя господин сержант просто пугает. Не так всё страшно. Он у нас вообще грозный. Сейчас мы пальчики откатаем, снимок сетчатки сделаем, цепок зубов и анализ крови, а также… о черт! — Курсант хлопнул себя по лбу. — Подожди, я сейчас вернусь: сержант забыл постановление выписать о направлении в экспертную лабораторию. Посиди пока здесь. Это минутное дело.
Курсант усадил мальчишку в кокон-кресло, но застегивать арестантские ремни не стал, а бегом отправился назад в восемнадцатую комнату.
Патрик чувствовал, что поступает глупо, но его разум спасовал перед страшными фразами «уголовное дело», «откатаем пальчики», «кругленькая сумма», хотя главный ужас заключался в анализе крови, что заставляло его дрожать, вспоминая, как игла протыкает вену и как столбик крови медленно вползает в стеклянную капсулу.
Насилу удержав себя в сознании, Патрик поднялся из кресла-кокона и, оглянувшись по сторонам, точно вор, только что укравший палку копченой колбасы с прилавка нерадивого продавца, медленно, бочком-бочком двинулся в сторону выхода.
Он почти достиг своей цели, когда дверь восемнадцатого кабинета распахнулась и оттуда выскочил курсант с подписанным постановлением в руке. Заметив Патрика, парень окликнул его:
— Эй, пацан, да постой ты!
Патрик перестал таиться. Теперь к нему было обращено внимание всех, кто находился в вестибюле отделения милиции. Он ускорил шаг и был уже возле дверей, когда взвыла сирена тревоги.
Курсант завопил:
— Стой, дурак!
И тут сверху на Патрика упала силовая клетка, остановив его в метре от свободы.
Сирена выла истошно. Из кабинетов повыскакивали люди в форме и без. Поднялся шум.
Патрик ошарашенно крутил головой, пытаясь сообразить, отчего это из-за него одного поднялась такая сумятица, но вскоре понял, что к сирене он не имеет никакого отношения. А силовая клетка упала по мановению руки дежурного за бронированным стеклом.
Появились восемь полицейских в черной броне со шлемами, забрало поднято наверх. Они были вооружены автоматами и легкими ружьями, стреляющими электрическими разрядами. Бойцы промчались по вестибюлю в сторону лифтов.
— Чего там? — раздавались со всех концов вопросы.
— Хренотень опять какая случилась!
— Да, верняк, братва схлестнулась!..
Поток версий был остановлен громыхнувшим из звукоусилителя голосом:
— На Московском проспекте возле мемориала Победы произошло убийство. Скорее всего, это дело рук Чернеца. Есть возможность взять его с поличным!
Вестибюль раскатился аплодисментами.
Силовую решетку сняли. Патрика выпустили на волю под надзор стажера Лехи, который ни слова не сказал ему о попытке побега.
Родители получили своего сына через полчаса после того, как появились в отделении. |