Я пораженно рассматривал фигурку, вспоминая свое появление в этом мире. Ну, правильно, должны же были звери как-то узнать, что я «драная просва». Мне даже не пришло в голову задаться этим вопросом.

– Точно?

– Ну, вы же сами себе на лбу мажете этот кружок. Краской там, или глиной, я не знаю. Знак Просветленных… – Рычок пожал плечами, не понимая моего вопроса, – Так дедушка говорил.

– А крылышки?

Рычок пожал плечами, а потом прошептал:

– А этого не знаю. Может, птица?

Я понял по его тону, что свою основную догадку он говорить не хочет. В Регнуме крылья есть еще и у ангелов.

Еще раз глянув на фигурку, я спрятал ее за пазуху. Покрутив головой, и не заметив больше ничего особенного, я постоял некоторое время с закрытыми глазами. Девочку Грезэ я помнил хорошо, знал, что она – вылитая моя Эльза. Но, пытаясь вспомнить саму дочь, я словно натыкался на зыбкую стену.

Спустя пару секунд я понял, что толком не помню лица жены. Все, что я видел в Нулевом мире, помнил четко, а вот мою прошлую жизнь… Хорошо хоть, что чувство возмездия кипело во мне все так же. Кого благодарить за свою потерю, я знал.

Кротов…

Мы вышли и снова направились к колодцу на площади, чтобы утолить жажду.

– Белый Волк? – раздался удивленный голос.

Мы обернулись, и Рычок вдруг напрягся, поднял арбалет. На другом конце площади стоял зверь. В кожаном нагруднике, на голове шлем с волчьим хвостом, свисающим на плечо, в руке длинный меч. За плечом висел лук и торчало оперение стрел. Лицо воина было измазано серой краской. Не надо было быть особого ума, чтобы догадаться, кто это.

– Ингольв, – Рычок побледнел.

– Кто? – спросил я, поднимая копье.

– Десятник Серых Волков, – чуть ли не дрожа, прошептал Волчонок, – Четвертый коготь.

– Я смотрю, не вся белая шваль сдохла, – громко произнес воин и вальяжным шагом направился к нам.

Рычок даже не пытался поднять арбалет, трясясь мелкой дрожью. При этом я не ощущал никакого давления со стороны нового врага, и значит, тут был обычный страх. Я не нашел ничего лучше, как с размаху отвесить парню затрещину.

– Ау! – звереныш удивленно посмотрел на меня.

Даже воин, которого Рычок назвал Ингольвом, остановился, увидев эту картину, и покосился на небо.

– Неслыханно! – только и сказал Ингольв, – Я слышал о наглом нуле, но чтобы так. Белые совсем опустились, – он покачал головой.

– Чего встал? – не обращая внимания на зверя, сказал я Волчонку, – Ты его с одной стрелы положишь, – и я похлопал по тулу, висящему на поясе.

Тот, глядя на меня круглыми глазами, кивнул и поднял арбалет. Болт с красным оперением уже лежал в ложе.

– С одной стрелы? – переспросил Ингольв и засмеялся, – С каких это пор белые ублюдки могут стрелы чаровать?

Он присмотрелся к Волчонку и его брови подпрыгнули:

– Второй коготь? Ого, неплохо для белой швали.

Рычок, упрямо поджав губы, выстрелил. Серый Волк даже не пытался увернуться, а просто перехватил стрелу в полете и удивленно посмотрел на нее.

– Это что? Зубочистка? – он заржал так, что схватился за живот, – Даже не верится!

Волчонок беспомощно глянул на меня, я сказал:

– Заряжай следующую, я попробую отвлечь.

Услышав это, Ингольв проревел:

– Да как ты посмел, гавно нулячье? На колени!!!

Рычок поспешно натягивал тетиву, а я вышел чуть вперед, выставив копье:

– Эй, зверье пустое!

Тот круглыми глазами посмотрел на меня и снова покосился на небо. Я только покачал головой – да они тут все одинаковые.

– Потомок ублюдка, – сказал я, и нараспев добавил, радуясь воображению, – Грязь на белой шерсти!

Сзади даже Волчонок ахнул, а разъяренный Ингольв покраснел, как рак, сделал шаг вперед и проревел:

– Убью-ю-ю!!!

Рычок рядом поднял арбалет, я приготовился отражать атаку.