С трудом, но я начал разбираться не только в религии нулей, но услышал достаточно и о вере самих зверей в Инфериоре. И сразу стали видны некоторые нестыковки.

— Мастеру Губе удалось отвернуться от Бездны, — скромно прошептал Тружа, защищая своего десятника, — Но он помнит, что говорили их проповедники.

— Эй, малец, я и сам разберусь, — рявкнул Губа, но чуть расправил плечи.

Ему понравилось ловить взгляды зверей, в которых читалось восхищение — ну надо же, зверь, который смог противостоять темным силам. Хотя там еще большой вопрос, сам он поборол метку или это помощь шершней с их ядом. Духи леса сами, как могли, боролись с поклонниками Бездны, захватившими Шмелиный Лес.

Я отмахнулся от них всех и кивнул Мордашу продолжать.

— Было не семь дней создания, а… — тут ноль вжал голову в плечи, покосившись на Хильду, и закончил, — кхм… восемь. Если считать нулевой.

— Смотри, какой грамотный.

— Хильда! — я нахмурился.

Волчица упрямо поджала губы, но промолчала.

— А кто создал мир? — спросил я.

— Никто, — пожал плечами Мордаш, — Мир сам создался, из ничего, из нуля.

Хильда шумно выдохнула:

— То есть, Небо будто совсем не причем, ноль? Так, по-твоему? — и она холодно смерила его взглядом.

Тот смиренно покачал головой, но посмел возразить:

— В начале был только ноль.

— Ой, ну я не могу! — Волчица вскочила, и нервно зашагала вокруг костра, — Эту ересь слушать невозможно. Сраные нули со своей просвой!

После каждого гневного выкрика мне приходилось похлопывать Мордаша по плечу, чтобы тот продолжал.

— Каждый следующий день появлялась стихия… — продолжил тот.

— А, вот это больше похоже на правду, — кивнул Губа, — Небу стало холодно, и он решил согреть себя огнем. Но огню нужно было дышать, и появился воздух.

— Точно, — Хильда опять бухнулась рядом у костра, — Вот это правильно!

Взгляд Губы сам собой проводил тот момент, когда округлая пятая точка Волчицы расплющилась о землю. А Дикая уже замучилась обращать на это внимание, тем более по безумным глазам десятника иногда даже не поймешь, о чем он там думает.

— Потом стало жарко, и Небо захотело пить, — Волчица будто старалась поскорее выговориться, — Так появилась вода. Но ей нужно было где-то быть!

— И поэтому появилась земля, — Губа довольно кивнул, будто вспомнил школьный курс.

Его взгляд так и продолжал блуждать по фигуре Хильды. Вероятно, десятник сейчас считал, что землю создали исключительно для того, чтобы округлости Волчицы могли на ней «быть».

Пока в словах зверей все было логично — следом за Небом появились стихии, и все они были связаны друг с другом.

— Да, с огнем появилось солнце, и так начались дни, — сказал Мордаш, — Потому что какой может быть день без солнца?

— А земля? — спросил я.

— Все, как говорит госпожа, — скромно потупил взгляд ноль, и стал загибать пальцы, — Огонь, воздух, вода, земля…

Я пытался все это понять и охватить. Получалось по вере нулей, что появились нули, потом стихии, а потом…

— Когда появились стихии, — упрямо вставила Хильда, — Небо увидело, как это прекрасно, но опечалилось, что этого, кроме него, никто не видит. И создало первушников.