И они пошли. Второй земляк сидел, вольготно развалившись, за столиком бокового места. В отличие от лопоухого и кривоногого Двухи, богатырским сложением не отличавшегося, этот парень был высокий, красивый (Сомик тут же подумал, что с такой фактурой и внешностью он вполне мог бы исполнять главную роль в каком-нибудь сериале).

— Во! — представил Сомика Двуха. — Это Женек. С нашей области, Саратовской. Земляк наш!

— Александр! — блеснул улыбкой парень и протянул руку над столиком, заваленным разнообразной снедью.

— Давай, за знакомство! — негромко провозгласил Двуха и сунул Сомику яйцо, в котором неслышно качнулась жидкость. — Вот дырка, гляди, я ее побольше расколупал… Голову запрокинь и лей прямо в глотку, не на язык только старайся…

Не понимая, зачем он это делает, Сомик зажмурился и опрокинул в себя нечто, оказавшееся порцией жидкого огня. Моментально у него перехватило дыхание, глаза затуманились слезами… а в руках откуда-то появился пластиковый стаканчик. Сомик одним глотком осушил стаканчик — в нем оказался апельсиновый сок — и только тогда обрел возможность выдохнуть.

Почти сразу же ему стало очень хорошо. Повинуясь приглашающему кивку Александра, он уселся за столик, а Двуха утвердился в проходе на корточках. Вагон ритмично громыхал, раскачиваясь, разноголосо гудел, и гул этот то и дело взрывался гортанным гоготом. И если еще минуту назад Женя ощущал себя дрожащим куском мяса в клетке с рычащими хищниками, то теперь ему совсем не было страшно, даже несмотря на то, что раньше на него почти никто внимания не обращал, а сейчас окружающие посматривали с откровенно враждебной завистью.

Они употребили еще по яйцу, и кровь в теле Сомика вдруг заструилась щекочуще-горячо, а голова стала легкой-легкой, как шарик с гелием. На своих новых знакомых он смотрел с умилением, граничащим с искренней любовью.

Игорь, удерживающийся на корточках на трясущемся и подпрыгивающем полу вагона прямо-таки с обезьяньей ловкостью, беспрерывно трепался.

— В одну часть едем, пацаны! — вещал он. — Мы земляки, нам вместе держаться надо, особенно первое время. Сейчас, конечно, армейка не то, что раньше, но все равно… Будешь хлебалом щелкать, враз нагнут. Так вот, чтобы не нагибали — будем друг за друга стоять. Прямо насмерть стоять, пацаны! К тому же, я тут маленько справки навел: часть, куда мы едем, того… не самая лучшая в округе. И с дедовщиной там тоже не все так просто…

Александр помалкивал, лениво луща пальцами фисташки из большого пакета. А Сомик кивал, преданно заглядывая в глаза то ему, то Двухе. Женя чувствовал, что жизнь снова начала обретать вполне определенные очертания. В эту минуту он действительно готов был на что угодно, только бы эти уверенные в себе и окружающей реальности парни не выкинули его из своей компании, куда ему по счастливейшему стечению обстоятельств удалось попасть.

— В армейке что главное? — продолжал разглагольствовать Двуха. — Себя сразу поставить так, чтобы уважали. Никакого нытья или там… прогибонов каких. Мы вот — банда, теперь нас хрен нагнешь всех троих разом. Только кто к нам подкатывает — сразу в отмах идем. Получается что? Получается, дедам легче кого другого напрячь, а нас не трогать. Не, борзеть сверх меры тоже не надо. Просто показать… как это?.. Показать, что у нас стержень есть! А уж потом, как шарить понемногу начнем, так можно к тем, кто в авторитете, подход найти.