Когда бой закончился, эсэсовцы обыскали убитых врагов, выуживая из их карманов куски хлеба и остатки еды.

Прислонившись спиной к высокой ели, Стервятник покачал головой:

— Животные, самые настоящие животные!

Фон Доденбург с тревогой покосился на Гейера. Он впервые увидел его по-настоящему подавленным. Сейчас Стервятник даже забыл вставить в глаз свой монокль. А его голос полностью утратил всегда присущую ему циничную интонацию, с которой он обычно подавал свои реплики.

— Что будем делать теперь, господин штурмбаннфюрер? — тихо спросил его фон Доденбург.

— А теперь, мой дорогой фон Доденбург, — медленно проговорил Стервятник, — мы пойдем дальше. Но если к вечеру мы не найдем себе еду и кров, то батальон СС «Вотан» прекратит свое существование.

Он распрямился и двинулся вперед походкой очень старого человека.

* * *

Они наткнулись на резиденцию гауляйтера совершенно случайно. Позади них русские стали все чаще и чаще запускать в небо осветительные ракеты и вести огонь из пулеметов. Стало ясно, что они уже буквально наступают эсэсовцам на пятки. Но в этот момент лес вдруг расступился, и они увидели несколько деревянных зданий. Рядом с ними стояли мотосани с работающими моторами. Над центральным зданием как ни в чем не бывало развевался флаг со свастикой.

Фон Доденбург почувствовал, как сердце в груди у него подпрыгнуло от радости.

— Мы спасены, господин штурмбаннфюрер! — закричал он. — Это наши!

— Подожди, подожди минуту, — остановил его Стервятник. — Надо все-таки сначала проверить…

Но, прежде чем фон Доденбург успел ответить, дверь центрального здания распахнулась, и оттуда на снег выбежали две совершенно нагие женщины.

— О, черт! — выдохнул ошеломленный Шульце. — Они же абсолютно голые — и на таком морозе!

Вслед за женщинами на порог вышел дородный мужчина в светло-коричневой форме. На груди у него блестел Железный крест времен Первой мировой войны и Золотой значок члена нацистской партии.

— Золотой фазан, золотой фазан!! — грянул дружный хохот эсэсовцев.

Теперь уже ничто не могло сдержать бойцов «Вотана». Смеясь и крича, как сумасшедшие, они устремились к зданию, над которым развевался флаг со свастикой. Они наконец-то добрались до своих!

Толкнув дверь, солдаты влетели в центральное здание. В огромном прокуренном помещении вольнонаемные сотрудники немецкой армии из числа русских торопливо заколачивали какие-то ящики. В креслах развалились несколько пьяных девушек. Они пили водку прямо из бутылок и закусывали семечками.

— Кто здесь главный? — рявкнул фон Доденбург.

Русские девушки разом перестали смеяться. Они удивленно уставились на грязных завшивленных эсэсовцев, точно те были пришельцами из другого мира.

— Прикройте эту чертову дверь, — раздался громкий голос из внутренних помещений. Он явно принадлежал мужчине, который умеет вкусно и хорошо поесть и знает толк в выпивке. — Снаружи так холодно, что можно запросто отморозить себе яйца.

Фон Доденбург прошел мимо вольнонаемных, которые сразу побледнели, завидев страшные руны СС у него в петлице. Следовавший за ним унтершарфюрер Шульце выхватил бутылку водки из рук у одной из девиц и сделал здоровенный глоток, крикнув: «На здоровье!». Преодолев первоначальное замешательство, девушки уже облепили эсэсовцев, суя им в руки водку и семечки. Прислонившись спиной к стене, Стервятник с выражением полного бессилия на лице наблюдал, как одна из молодок вышла на середину помещения и стала тренькать на балалайке.