— Привет, милая! — поздоровался я, постучав в окошко. Двери были заперты, но одно из стекол оказалось на треть опущено. — Как же тебя так угораздило?.. А! Ясно все! Пристегиваться надо! Скажешь, что это с тобой не в аварии случилось? Так это ж звенья одной цепи! Готов поспорить, те, кто пристегиваются, любые катаклизмы проще переносят: хоть зомби-апокалипсис, хоть особо злобный вид демократии!

Я, наконец, дотянулся до кнопки замка. Дверь открылась. Женщина на водительском сидении уже меня «зафиксировала», так что внимания не обратила.

— Тут ведь в принципе мышления дело! Вот если бы ты…

Я бросил взгляд на заднее сидение, и остаток предложения застрял в районе горла. Детское кресло… перевернутое, заляпанное кровью. На окне и ручке замка рядом тоже были красные пятна, но дверь так и осталась закрыта. Детский замок? Когда ставят детское кресло, их почти всегда настраивают для безопасности.

Я высунулся из машины и даже отошел на метр. Нет, я не хотел взять слова обратно. Они никому не повредили, их даже не слышал никто. Но чувство вины… откуда — то взялось.

Я не стал искать другую машину. Вывел мертвячку наружу. Выбросил кресло, отыскав под сидением бутылку с водой, почистил, как получилось, заднее сидение. Постелил поверх одеяло, найденное в багажнике. От запаха избавиться полностью не удалось… да и ладно. Кстати, я даже не заметил, как перестал пользоваться уксусом для предотвращения жажды. Контроль постепенно улучшался. Может, и мертвозрение научусь вызывать просто по желанию?

Выехать на центральную улицу я не рискнул. Автоматные очереди, время от времени, продолжали доноситься, то оттуда, то отсюда — не хотелось попасть под раздачу. Потому добирался я долго. Айфон, когда я подъехал к школе, показывал:

«15:43, 18–ое мая, Вс»

Выйдя из машины, я пару мгновений погоревал, что у меня больше нет «Лексуса», а затем…

— Вот что за безответственность, а?!

Они опять оставили дверь в Клуб открытой! Снова картошку чистить пошли или что на этот раз?! Гречку перебирать?! Комбикорм заготавливать?! Нет, видимо…

— Эй, парень!

Я невольно вздрогнул и пригнул голову. Однажды я эту фразу уже слышал…

— Не бойся, стрелять не буду.

Я обернулся. Он стоял у угла Клуба, как раз туда Ирина с Ромомй и девушками ходили чистить картошку. Из — за спины у него выглядывал краешек приклада ружья — автомата — Сайги? — действие которого я уже успел испытать на себе. На поясе висела кобура с пистолетом. Ну и плюс всякие чехольчики — кармашки с ножами, обоймами, и, готов периодической таблицей поклясться, гранатами. То, что в руках он оружие не держал, если честно, пугало еще сильнее.

Как он здесь оказался? Хрен его знает. Проследил как-то. Или сейчас, или когда я в прошлый раз в Клуб возвращался. По нему, как бы, очевидно, что умеет.

— Взгляд у вас недобрый, — заметил я искренне. — Тяжело не бояться.

— Но тебе — то, как я понял, это неважно, — сказал спецназовец. — Выстрелы тебя не берут, гранаты тоже. А в случае чего мертвецов на помощь призовешь.

— Я уже говорил вам, — произнес я тяжело выдохнув. — Я ничего этого не затевал. Все это произошло со мной случайно. Какая — то генетическая предрасположенность, вот и все. Я не враг ни вам и никому другому.

— Очень удобная случайность, — казалось, что дальше некуда, но взгляд священника еще потяжелел. — Миллионы погибли, миллионы превратились в чудовищ.