— Кто она такая? — спросила блондинка.

— Никто, Ванесса, — сказал Блэйд. — Друг. Из школы.

Я почувствовала себя так, как будто меня разрезали пополам ровно посередине.

Я стояла там, вся трясясь, с открытым ртом.

Знаю, что я отреагировала слишком остро. Знаю, что психанула. Потеряла самообладания. Но я такая, какая есть. И я ничего не могу с этим поделать.

Я на 90 процентов состою из эмоций. И когда Блэйд сказал такое той девушке, что-то внутри меня взорвалось.

— Но… но… — прошипела я, — мы же любим друг друга!

Эти слова вырвались у меня прежде, чем я успела их остановить.

Лицо Блэйда побледнело. Его глаза, казалось, застыли.

— Если только в твоих мечтах.

И вот я стояла, наблюдая, как мой мир рушится в море мигающих огней, танцующих пар и грохочущей музыки.

Внезапно блондинка-Ванесса подошла ко мне. Она бережно положила руку мне на плечо.

— Ты в порядке? Ты вся дрожишь. Может, взять тебе выпить?

Ее темно-синие глаза впились в мои. Она действительно беспокоилась обо мне.

Не в состоянии ответить, я просто смотрела на нее. Наконец, я развернулась и побежала прочь. Я пересекла танцпол, расталкивая танцующих, вокруг меня снова раздавались озадаченные возгласы.

Затем я рывком распахнула дверь и вылетела обратно в прохладную тьму. Голоса и музыка за моей спиной слились в сплошной рев. Мои глаза болели от безумного освещения.

Охранник повернулся в мою сторону, когда я пробежала мимо него.

— Эй ты, стой! А ну иди сюда! — зло проревел он.

Я снова проигнорировала его, повернула и побежала к своей машине, поскальзываясь на камнях. Дины Фиар нигде не было видно. У меня мелькала мысль, что она будет поджидать меня под дверью, чтобы сказать, что Блэйд изменил и ей.

Кто из нас чокнутая?

Я знала ответ. Я чокнутая, раз так переживаю. То, что я сделала в клубе, было безумием. Таким безумием, что даже девушка Блэйда, с которой мы совершенно незнакомы, начала за меня переживать.

Но мне было все равно. Блэйд был так важен мне. Я доверяла ему. Я ему верила. Любила его. А теперь… Мне все равно. Все равно. Все равно.

Он вел себя так, словно я никто. «Никто». Он так и сказал той девушке — Ванессе. «Никто».

И он был прав. Теперь я была никем. Я думала, что в моей жизни появилось что-то замечательное, что-то чудесное. Но теперь я была никем.

Я села в машину. Захлопнула дверь. Завела двигатель и рванула с парковки, взняв задними колесами волну гравия.

Я не знала, куда еду. Не глядя вывернула с парковки. Слева от меня завизжали тормоза небольшого фургона. На волоске от смерти. Мне было все равно.

Я вдавила педаль газа в пол. Машина рванула вперед. На полной скорости я чувствовала себя лучше. Я закружилась по Ривер-роуд, перестраиваясь с одной полосы на другую.

Машина визжала и скрипела. Рядом текла река. Все, что мне нужно было сделать, — это повернуть рулевое колесо влево, и я окажусь в воде. Холодной, освежающей воде. Разве не отличная ночь для купания?

Нет. Я повернула руль вправо и продолжила поездку по темной дороге. Кого я только что чуть не сбила? Белку? Нет. Может, кролика. Или енота.

Я как раз поворачивала в сторону Парквью на скорости почти восемьдесят, когда мое лобовое стекло озарил свет приближающихся фар. Он ослепил меня, и я зажмурилась, проклиная их за включенный дальний свет.

Слишком поздно я поняла, что не в той полосе. Я была на встречке. Слишком поздно. Слишком поздно поворачивать машину. Слишком поздно пытаться избежать столкновения. Я услышала, как завыл гудок, словно сирена, свет стал еще ярче, осветил всю меня, ослепляя.

Я ехала прямо в них.