Ева соскользнула с кресла и села на пол, обхватив ноги Гитлера и едва слышно прошептала:

— Твоя судьба — это и моя судьба...

— Мой фюрер...

Честно говоря, Ваня был не против отправить в ад Гитлера, но убивать его жену не хотелось. Несмотря на свою фанатичную любовь к фюреру, Ева была приятной и доброй женщиной. Опять же, Браун была свидетельницей на свадьбе Вани и Варвары.

Гитлер твердо оборвал Ивана.

— Сделайте это! Если умирать, только от вашей руки. Вы мне как сын, вы олицетворяете Германию! Вы... — он сорвался на горячечный сбивчивый бред.

— Я сделаю, это мой фюрер! — твердо ответил Ваня. — Но необходимо, чтобы вы объявили об этом.

После того, как личный врач сделал ему очередную инъекцию, Гитлер взялся писать завещание, но перед этим уведомил начальника охраны о своем решении.

Через час прибыл начальник обороны Берлина генерал Вейдлинг и доложил, что к исходу дня оборона падет.

Все стремительно шло к концу. Персонал канцелярии уныло таскался по коридорам, эсэсовцы из охраны выглядели растерянными.

К Ивану подошел бригаденфюрер Монке, командир группы «Цитадель», обороняющей Рейхсканцелярию.

— Скоро все закончится, вряд ли мы продержимся больше суток. Я слышал фюрер отвел вам особую роль...

Ваня молча кивнул.

— Что дальше? — Монке криво усмехнулся.

— Дальше, как и планировалось, собирайте гражданских и попытайтесь вырваться, — спокойно ответил Иван.

— Наверное, вы здесь самый спокойный и уверенный человек, штурмбанфюрер, — Манке уважительно кивнул. — Ну что же, пусть так. А вы? Что будете делать вы?

— Я встречу свою судьбу, — Ваня пожал плечами. — Какой бы она не была.

Бригаденфюрер вытянулся, отдал честь Ване и крепко пожал ему руку.

Иван ушел к себе в комнату, налил коньяку, сел в кресло и стал ждать. Через час вошел адъютант Гитлера штурмбанфюрер Гюнше.

— Пора...

— Хорошо, — Ваня встал и тщательно оправил форму. — Вы станете перед дверьми кабинета и никого не впускайте.

Фюрер и Ева Браун сидели в креслах, как всегда, рядом на ковре лежала овчарка и преданно смотрела на хозяев.

«Он вроде должен был отравить собаку? — отстраненно подумал Ваня. — Хотя... вся история пошла через задницу...»

Гитлер подал Иван свой Вальтер, потом трясущимися руками открыл коробочку, в которой на вате лежало несколько стеклянных капсул. Он взял одну, протянул ее жене, но не удержал и выронил.

Ева беззвучно плакала, некрасиво кривя рот, лицо фюрера превратилось в жуткую маску.

Ваня мягко забрал у него коробочку и выдал каждому по капсуле.

Ева Браун неожиданно успокоилась, погладила Гитлера по руке, улыбнулась Ване и быстрым движением положила капсулу в рот.

Раздался хруст, в кабинете сильно запахло миндалем. Ева сильно задрожала, хрипло втянула в себя воздух и обмякла в кресле.

Фюрер пристально, с каким-то странным наслаждением в глазах, смотрел на нее. Когда жена перестала подавать признаки жизни он сполз с кресла и сел на пол рядом с собакой.

— Ты умрешь со мной... — и стал пытаться скормить капсулу овчарке.

Ваня не выдержал

— Собака-то причем? — по-русски спросил он, а потом выстрелил Гитлеру в висок.

Тело фюрера с мягким шлепком упало на ковер.

Иван думал, что овчарка кинется на него, но Блонди только с удивлением посмотрела на Ваню.

Иван присел рядом, потрепал ее по загривку и тихо сказал:

— Будем жить, подруга.