|
Пришли они к Ая десятисотнями и коленоклоны свершили, Ая праведнейше да милостивейше, да нежнейше повтоиповтоиповторяючися. Вожак делегаций бормочущи что-то о девах, сколько дев? Ая отвечал, дескать Старый Ая девами не столь интересуется, как прежде. Quantum mutatus illo! сказал он, однакожеднакоже сколько там дев и как убраны? Ая повторил, что не столь деводумен как ранее но как дань обычаю да укладу да почтенью к старине приму ex abundantia одну рыжевласую да одну со власами черными что краеуголь да одну с темно-русыми мягкими власами да одну светловласку что как кукурузная кисточка nil consuetudine majus да одну с двумя персями да одну преуспевшую в искусстве соколиной охоты да одну коя философ да одну коя по натуре своей грустна в рассужденье ума своего et cetera et cetera et cetera общим числом сорок четыре на Папмазанье в тот Папдень. Вечор явились они все к моей оттоманке сплошь прелестные да смешлиселые да рёвораторные да пузотешные Ая паприкнул тою ночью многих папузов. Я Все-Отец но так и не смекнул не смекнул штой за зверь такой Ая. Окраймлен краинствами. Так и не смекнул штой к шему. Я расщитал решенья свои да усмотренья но где ж времяна времяна времяна. Украйден краймешностями. Было всякое чего не ведал я чем серела мостовая что движило исполинские статуи тудой-сюдой на далеком горизонте нескрайчайно ночь деньскую по дальнему горизонту что трепетало листву на древесах да что обходительность значит да на чем сердце упокоится да как единороги уловлены в гобелены — всего сего так и не узнал я. Но Ая раздал 1 856 700 оплеух раскрытой ладонью и 22 009 800 тычков кулаком в ухо. Сын, яття не стукну. Яття не стукну, если ты мя не вынудишь. Хуесос малолетний. Бескрайстанно день ночской на общее благо. Ая никогда не желал его мне навязали. Бескрайне бездумный риск. Нездоровой окрайженье. Повторюсиповторючтонасколькомнеизвестноидостоподлинно я Папствовал изо всех сил как Ая до меня palmam qui meriut ferat. Могло быть иначе. Мог бы и отказаться. Мог бы отречься. Брегоплыл бы славномалым по белу свету. Заправляючи где-нибудь лавчонкою, каким-нибудь местечком с мальвазьей-да-фруктовым-папфэ. Выкраивая так чтоб не за край. До самой крайности. До краенарного эндокрайдита. Анонечанунеча неча саван краить СтарПапке. Накрайняк попируем. Папзовем пару старых друзей. Передайте папкорн. Тряхну паппенхаймером напоследок! Старик Ангурвадал! Соратник прекраснейших моих часов! Не постигаю! Не хочу! Fallo fallere ferfellui falsum! Мои папширные аббацарства! Тарарампапам. Наивысшеедобронаивысшегопорядка было моим Принцепом. Я сострадал, насколькомогсебепозволить. Что мох то и деял! Абсолютично! Вне всякого dubitation !Не нравится! Не желаю! Тарампапам ох умоляю папапам
23
Затем пришли они к большому провалу в земле, окруженному сотнями и сотнями людей, державших черные зонтики. Дождь. Люди слагаючи с себя трос. Вот оно, сказал Томас. Что оно? спросил Мертвый Отец. Оно. Этот крупный раскоп? спросил Мертвый Отец. Да. Джули глядючи вбок. Они подковыляли к краю раскопа. Кто выкопал эту здоровенную яму в земле? спросил Мертвый Отец. Что здесь будет понастроено? Ничего, сказал Томас. Как долго оно, отметил Мертвый Отец. Довольно долго, сказал Томас, я думаю. Мертвый Отец вновь осмотрел яму. О, сказал он, ясно. А эти, спросил он, указывая на скорбящих, они наняты или добровольцы? Пожелали почтить, сказал Томас. Громадные венки из всевозможных цветов стоючи вокруг на стояках. Руна нет? Спросил мертвый Отец. Томас посмотрел на Джули. У нее? Джули задрала юбку. Вполне златое, сказал Мертвый Отец. Вполне пышное. И всё? Все, что есть, сказала Джули. К сожалению. Но вот столько. Тут, где живет жизнь. Хорошенькая незадача. Как моя, так и твоя. Извини. Вполне златое, сказал Мертвый Отец. |
