Воорт неуверенно встал и направился к окну. По крайней мере оно было ближе к месту действия, чем стол, и дальше от заместителя мэра Томаса Лаймонда Динса. Там, за растущей толпой, аноним, что оставил записку, вероятно, уже приближается — этого Воорт и боялся — к месту следующего убийства. Идет по городу. А тем временем на Шестой авеню останавливается фургон, и двое полицейских вытаскивают портативный подиум. Пресс-конференцию для телевидения лучше проводить с подиума. Эта деревянная колода служит щитом для ораторов. Придает официальность смущению и уверенность, когда лжешь.

— Знаете, что будет, если вы отстраните меня? — говорит Воорт заместителю мэра, возвращаясь к нему. — Какой-нибудь детектив откопает что-нибудь приличное, но это покажется ему пустяком, потому что только я увидел бы ниточку, а я узнаю о ней, только когда станет уже слишком поздно. Важный адрес. Бар, в который я заглядывал. Что вы скажете им, — уже почти обвинял Воорт, указывая большим пальцем в сторону окна, — когда произойдет убийство?

— Я сказал — нет.

Воорт наблюдает за криминалистами в большой комнате по соседству. Угрюмые от расстройства лица наводят его на новую мысль.

— Много не нашли, верно? Ни отпечатков пальцев, ни волос.

Динс расцепляет скрещенные на груди руки.

— Никакого взлома, — продолжает Воорт. — Никаких следов борьбы. Похоже, он стоял почти вплотную к ней. Шкафчики-регистраторы заперты — значит, наш убийца ничего не искал. Органайзер на столе в порядке и закрыт. Никаких свидетелей, да? Только, может быть, ее сотрудник, который обнаружил тело.

— Ваша точка зрения?

— Она состоит в том, что я ваша единственная зацепка, — отвечает Воорт. — «Жди еще три трупа к полуночи». Важна каждая минута, если он или она, — улыбаясь Динсу, подчеркивает Воорт, — не убьет разом троих. Может, устроит в доме пожар. Или взорвет машину. Автор записки не говорит, что будет убивать поодиночке. Как вы намерены объяснить этот провал? И заметьте, это уже будет ваша ошибка, не моя.

В комнате раздается новый звук — жужжание сотового. Ева достала из сумки «Нокиа» и щелкнула крышкой.

— Да.

Она слушает, что ей говорят по телефону, а затем произносит:

— Спасибо, Хейзел. — Отключившись, она объявляет остальным: — Это были компьютерщики. У Габриэль Вьера был привод. Всего одно задержание семь лет назад. Приставала к мужчинам у отеля «Плаза». Она сменила имя, но сохранила номер социальной страховки. — Ева смотрит на Воорта с таким видом, словно сказанное должно для него что-то значить. — Обвинение сняли. Звали ее Габриэль Рамос. Вам знакомо это имя, Воорт? Никогда не работали с проститутками?

— Никогда. А что вы сделали сразу после того, как обнаружили труп? Бросились ко мне, потому что я вам нужен. Но вы же понимаете, что нельзя рассказать мне эпизод, а об остальном умолчать.

— Разрешите ему работать по делу, — встревает Азиз.

— Или, может, мне рассказать репортерам, что новое руководство полиции выгоняет с работы любого на основании анонимного обвинения! И не важно, кто обвиняет. Не важно, если даже непонятно, в чем вина. Хотите опорочить полицейского? Тогда напишите анонимку.

Динс качает головой, но уже как-то вяло, явно сдавая позиции. Азиз пожимает плечами и смотрит в сторону начальника полиции в поисках поддержки против Динса. Ева еще раз читает записку.

— Согласна, если пройдете через полиграф. Если, — говорит она Воорту. — Но будет параллельное расследование, и докладывать лично мне.