– Извини, – сказал Митч. – Это был самый маленький размер.

Ей удалось улыбнуться.

– Все в порядке, – сказала она. – Я вырасту.

Вероятно. В конце концов.

Митч протянул ей вторую коробку, с маркой Мерита на упаковке. Доминик. Она по нему скучала – Виктор часто разговаривал по телефону с бывшим солдатом, но никто из них не видел его с тех пор, как покинул Мерит. Это был единственный город, в который они никогда не возвращались.

Там осталось слишком много скелетов.

Сидни пошатнулась от тяжести подарка Доминика. Внутри обнаружилась пара армейских ботинок со стальным носком и подошвой в три дюйма толщиной. Сидни тут же их надела, а потом заставила Митча встать рядом, чтобы посмотреть, какая она теперь высокая. Получилось дотянуться до его груди вместо живота, и здоровяк игриво потрепал ее парик.

Наконец Виктор протянул ей небольшую синюю коробку.

– Не тряси, – предупредил он.

Сид опустилась у столика, задержала дыхание и подняла крышку.

Внутри на бархате лежал скелет птички. Ни перьев, ни кожи, ни мышц – только три дюжины косточек, аккуратно разложенных среди голубых складок.

Митч скривился, но Сидни встала, прижимая коробку к груди, словно драгоценность.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Просто идеально.

Доминик проглотил горсть таблеток, запил их виски и рухнул на диван всего за несколько минут до того, как Митч, избитый и окровавленный, в тысяче миль от него, принял свою дозу.

Но Сид так и сидела с Долом у ног, думая о теле Виктора в морге, обугленном трупе Серены на участке «Фолкон-прайс», пока наконец не плюнула на сон, не натянула сапоги и не выбралась наружу.

Перед самым рассветом Сидни достигла заброшенной стройки. Серена говорила, что это самая темная часть ночи. Время, когда на улицы выходят монстры и призраки.

Участок повсюду пересекали полосатые ленты, отмечающие место преступления.

Сидни пригнулась и пролезла под фанерный забор. Полиция уехала, шум и свет исчезли, хаос ночи свелся к пронумерованным маркерам, высыхающей крови и белой пластиковой палатке.

Внутри лежало тело Серены. Вернее, что от нее осталось. Огонь был горячим – настолько горячим, что ее сестра превратилась в почерневшую кожу и ломкие кости. Сидни знала, что все позади, но, когда тянулась к обугленным останкам, все равно подспудно боялась обжечься. Не было ни жара, ни тепла, ни следа жизни. Половина костей уже рассыпалась, другие грозили сломаться от легкого прикосновения, но кое-где несколько кусков сохранились.

Сидни начала копать.

Она просто хотела что-то взять на память о сестре, предмет, который можно хранить. И только когда по локти влезла в горелую кучу, поняла, что на самом деле делает.

Ищет способ вернуть Серену обратно.

Кошмары начались, когда они покинули Мерит. Ночь за ночью она закрывала глаза и возвращалась к замерзшему озеру, тому, которое раскололось и поглотило ее и ее сестру три года назад.

В снах Серена была тенью на дальнем берегу, стояла, скрестив руки, ожидая, наблюдая, но Сид никогда не была на льду одна. Дол облизывал замерзшую землю, а Дом, Митч и Виктор образовали вокруг нее свободный круг.

А издалека, через озеро, к ним шел человек с широкими плечами и каштановыми волосами, легким шагом, с дружеской улыбкой.

Эли, который никогда не старел, никогда не менялся, никогда не умирал.

Эли, от которого у нее волосы становились дыбом, как никогда не удавалось холоду.

– Все в порядке, ребенок, – заверил Дом.

– Мы здесь, – поддакнул Митч.

– Я не дам ему тебе навредить, – сказал Виктор.