Рука жрицы непроизвольно подняла девочку за ноги и отвесила ей лёгкий шлепок, заставив заплакать. На жрицу посмотрели странные, разные по цвету глаза. Карий и пронзительно синий. Это была печать богини, и только совет во главе с королевами мог решить судьбу этого ребёнка.

Отдав ребёнка матери, жрица поспешила в храм. Давно перешагнувшая сорокалетний рубеж, она была ещё сильна и проворна, а фигуре её могла позавидовать и юная девушка. Только седина в русых волосах и морщины на шее выдавали её истинный возраст.

Вбежав в храм, она быстро осмотрелась и, обойдя статую богини, постучала в низкую деревянную дверь. Услышав ответ Верховной, она шагнула в комнату.

– Что случилось? Ты прибежала, словно там родился монстр, а не ребёнок, – услышала она голос Верховной и, осмотревшись, нашла её взглядом.

Келья освещалась только отблесками очага. Верховная была стара. Никто не знал, сколько ей лет на самом деле. Высохшая словно мумия, с седыми редкими космами, она наводила страх одним своим видом. Кровь давно уже не грела старческое тело, и Верховная сидела у горящего очага, кутаясь в волчью шкуру.

Согнувшись в поклоне, жрица рассказала о странном ребёнке.

– Странные глаза? – тихо переспросила Верховная. – Давно этого не было. Слабое тело и разные глаза. Интересно. Слабое тело – это признак вырождения. Нужно выяснить, кто зачал её, и сменить обоих, и раба и мать. Не спеши. Всё не так просто. Разные глаза – печать богини. Но для чего она создана, может показать только время. Воинов уже хватает. Жриц тоже. Может статься, что у неё другое предназначение. Пусть няньки внимательно смотрят за ней. Посмотрим, что будет дальше.

– Но, Верховная, судьбу её должен решить совет!

– Ты говоришь это мне? Похоже, Великая Мать совсем лишила тебя разума. Заткнись и делай своё дело, а я буду делать своё.

Прикусив язык, жрица молча поклонилась и исчезла за дверью. Пожевав бескровными губами, Верховная взяла со стола серебряный колокольчик. На звон в келье появилась юная девушка-прислужница, пойманная в недавнем набеге.

От смерти девушку спасла только необычная внешность. Цвет её кожи был близок к коричневому, черты лица тонкие, а большие, тёплые тёмно-карие глаза смотрели на мир с наивностью и испугом. Точёная фигурка придавала изящества этому чуду, а головку венчала шапка густых кучерявых волос, теперь коротко подстриженных. На изящной шее девушки блестел тонкий медный ошейник.

Верховная оставила её себе, сделав посыльной. Необычная внешность девушки служила ей вместо пропуска. Не поворачивая головы, старуха тихо проскрипела:

– Пойди к королевам и передай, что я прошу принять меня. Дело непростое. Иди.

Поклонившись, девушка метнулась к выходу. Через несколько минут она вернулась, принеся ответ. Верховную ждут. С трудом поднявшись на ноги, Верховная запахнула накидку и, опираясь на посох, побрела в приёмный зал. Юная девушка шла следом, посматривая на свою хозяйку со смесью страха и удивления.

Страх вызывал возраст хозяйки, а удивление – её мудрость. Годы не смогли подточить её острого ума, а память позволяла вспомнить дела, о которых не было даже легенд. Частенько слова Верховной удивляли совет, но обычно случалось так, как она говорила.

Путь от кельи до зала Верховная проделала без остановок и не задумываясь толкнула дверь зала совета, не утруждая себя стуком. Дверь распахнулась. В центре зала стоял трон, состоящий из двух сидений, разделённых подлокотником. Одна половина была выкрашена золотом, другая – чёрным.

По кругу зала располагались кресла совета. В широкие окна, забранные слюдой, врывался ровный неяркий свет, освещая всех присутствующих.