Когда подошли Реган и Джек, Том предложил:

— Нужно разделиться. Один из нас будет караулить лестницу, на тот случай если она пойдет назад.

Джек покачал головой.

— Она все равно не пойдет назад до тех пор, пока все не закончится, — сказал он. — Тот, кто привел ее сюда, не позволит…

— Заткнитесь, парни, и пускай поработают ваши уши! — вдруг воскликнула Реган.

Все затихли.

Реган вытянула шею и прислушалась.

Пустые недра дворца напоминали огромный треснувший барабан. Где-то эхом раздавались шаги — торопливые и неистовые. Но куда она побежала? Влево, вправо? Казалось, топот заполнял весь дом.

Реган приблизилась к одной двери, потом к другой, прислушалась.

— Туда! — махнула она рукой.

Они поспешили по осиротевшим, разоренным комнатам на звук призрачных шагов.

Длинная галерея. На стене — огромный гобелен. Что когда-то изобразила искусная игла, определить почти невозможно. Два столетия превратили его в серую, пыльную тряпку. На переднем плане угадывались очертания оленя, которого преследовали всадники с собаками.

Один из углов гобелена был оторван от стены. За ним зияла дыра. Несколько досок валялись рядом.

Реган первая нырнула в лаз.

Это была потайная комната. В центре стоял огромный черный сундук, а рядом ничком лежала Фрэнки. Реган опустилась на колени около подруги. Девочка дышала, но тело ее обмякло и ни на что не реагировало.

— По-моему, она упала в обморок, — тихо сказала Реган, убирая волосы с лица Фрэнки.

Джек огляделся. Комната буквально кричала отчаянием. А сердце этого отчаяния находилось в сундуке, клубилось, словно дым от погребального костра.

Том медленно двинулся вперед.

— Том! Не надо! — крикнул Джек. — Не ходи туда!

В сундуке что-то лежало.

Том увидел пустые глазницы, застывший оскал зубов, остатки высохшей коричневой кожи.

Череп лежал на пышной подушке золотисто-русых волос. Остальная часть скелета пряталась за смятыми, слежавшимися складками длинного белого платья с высокой талией, украшенного на шее и рукавах тонкими кружевами.

На ногах были надеты туфельки, на высохшей шее блестело ожерелье.

Том не мог оторвать глаз от мертвого тела. Он испытывал одновременно шок, отвращение и острую жалость. Слезы обжигали его глаза и щеки.

Левая рука мумии торчала вверх, пальцы согнуты словно когти хищной птицы. Правая рука покоилась вдоль тела. На ладони, обтянутой сморщенной кожей, блестела серебряная половинка луны.

— Это Элеанор.

Том вздрогнул. Голос Фрэнки прозвучал прямо у его плеча. Он оторвал глаза от мумии и уставился на девочку. Ее лицо покрывала смертельная бледность, но голос звучал спокойно. В глазах светилась глубокая грусть.

К сундуку приблизились Джек и Реган.

— Господи! — прошептала американка. — Как она тут очутилась?

— Гуго посадил ее туда, — бесстрастно произнесла Фрэнки. — Это было наказанием. Он не собирался ее убивать. — Она устало посмотрела на друзей. — Гуго называл это «учебной комнатой». Никто из слуг даже не подозревал о ее существовании. Он приводил сюда Элеанор, запирал в сундук, оставляя в темноте без хлеба и воды. Все началось, когда она еще была маленьким ребенком.

Когда Гуго был особенно сердит, девочка запиралась в сундук на сутки.

— За что? — ужаснулся Том. — Почему он так поступал?.

Фрэнки посмотрела на него.

— За что? За то, что испачкала платье. Или сломала какую-нибудь коробку. Или не смогла правильно ответить заданный урок.