Вспыхнула спичка, осветив слабым пламенем место под столом, за которым сидел сам председатель суда присяжных:

— Десять минут двенадцатого, у меня есть еще пять минут понежиться в моей прекрасной постели, тем более, что, по всей видимости, я не скоро попаду домой. Итак, отдохнем еще немного и порассуждаем!

И с видом человека, который никуда не спешит, странный персонаж вновь спокойно растянулся, стараясь поудобнее устроиться на том, что он мысленно окрестил «жестким креслом правосудия».

«Итак, — думал он, — обвести вокруг пальца самую сильную государственную организацию — дело, оказывается, не такое уж сложное. Мне даже не пришлось никого подкупать. Я просто осуществил на практике знаменитое изречение Мак-Магона: „Я здесь есть, я здесь остаюсь“. Ах, меня нужно осыпать золотом, таланты у меня несравненные… Сегодня стало известно, что Жак Доллон покончил с собой, что он, по всей вероятности, невиновен и что его труп исчез. Вчера в половине шестого „Капиталь“ сообщала, что у него есть очень хорошенькая сестра… И вот ночью в десять минут двенадцатого я сижу один во Дворце Правосудия, готовый приступить к небольшому расследованию, которое я задумал… Жером Фандор, мой милый друг, поздравляю тебя, ты сделал неплохой ход!»

…Это был действительно наш журналист, который, пренебрегая опасностями, законами, идя на огромный риск, решил провести ночь во Дворце Правосудия, чтобы попытаться раскопать хоть что-нибудь о загадочном исчезновении тела Жака Доллона…

Сам он находил свое предприятие простым и увлекательным.

«Это просто забавно. В самые строго охраняемые места всегда легче всего проникнуть. Я без труда спрятался в шкафчике, где присяжные оставляют свою одежду. В самом деле, если бы в обязанности технического служащего входило открывать и проверять каждый вечер содержание шкафчиков всех судей, то он бы тратил на это дело уйму времени. Я следил за всеми движениями этого малого, который не мог даже предположить о моем присутствии… Ладно, не стоит больше хвалиться своей ловкостью. Я здесь был, я здесь остался, сейчас надо выбираться отсюда».

Он достал из кармана восковую свечу и поднес ее к пламени спички.

«Что делать с моим будильником? — задумался Фандор. — Если оставить его здесь, то станет ясно, что я здесь проходил… Правда, мне на это наплевать… В любом случае, даже если моя вылазка не удастся, я расскажу всю правду… Меня нельзя будет обвинить в воровстве, наоборот, я оставляю в подарок часы господину председателю!»

Жером Фандор со смехом собрал тома кодексов законов, валявшихся на столе, сложил их в стопку и водрузил на них свой будильник, после чего пересек зал и подошел к главной входной двери, единственной из всех дверей в этом помещении, которая была с двумя створками.

«Ориентироваться здесь несложно, — подумал журналист, — к тому же дверь обычно не запирают со всех сторон, а следовательно…»

Дополняя свои слова действием, Жером Фандор взялся руками за тяжелый железный засов, которым запирались изнутри обе створки двери зала судебных заседаний, и отодвинул его, после чего безо всякого труда потянул на себя створки двери, несмотря на то, что они, как всегда, были тщательно заперты на ключ.

Выйдя на лестничную площадку и стоя со свечой в руке, Жером Фандор расхохотался:

«Ничего сложного! Рекомендую всем, кто ищет слегка прохладное и, главное, спокойное местечко! Правда, не надо устраивать ненужного шума и хлопать дверьми».

И он вновь очень тщательно придавил тяжелые створки двери на место.