— Развелось вас, как нерезанных собак! — ворчал недовольно. Но Задрыга заметила отъехавший от будки ГАИ мотоцикл. Он шел на приличной скорости и вскоре высветил сидевших в машине.

— Изобрази роды! Мамзель! Король, укрой ее! Вякни, баба рожает. К матери везешь — в Минск. Мы — братаны! Стольник дай! Иначе, колеса прострелит падла! И попухнем! — протянул руку за деньгами, приказав Капке:

— Ори во всю глотку! Ломай комедь! — а сам остановил машину.

Капка взвыла не своим голосом, она влезла на сиденье с ногами, укрылась курткой Короля.

— Почему не остановились? Почему превышаете скорость?

— У сеструхи роды начались! Преждевременные! К матери везем! — еле перекрыл вопли Задрыги кент.

— Права давай!

— Слушай! До них нам сейчас? Возьми и пожелай нам доброго пути! — вложил в руки инспектора купюру. Тот сунул ее в карман, вернулся к мотоциклу и, развернув, умчался обратно.

— Включи ближний свет! Так мы незаметнее на трассе! — попросил Остап. Машина, не снижая скорости, проскакивала города, поселки, деревни.

— В Вильнюсе будут ждать? Адресок помнишь, не поморозил? — усмехнулся из-за руля фартовый Королю одними губами и добавил:

— Десять километров осталось. Хоть бы хватило бензина!

Въехав в Вильнюс, фартовый резко сбросил скорость, запетлял по чистым, словно умытым, улицам, мимо красивых домов, обсаженных деревьями. Капка ни разу здесь не была. Удивлялась ухоженности города, хорошим, ровным дорогам.

— Вот здесь! — остановил машину кент перед красивым двухэтажным домом, обнесенным витой оградой.

Едва он вышел из машины, Капка увидела вытянувшего в окно пахана. Он туг же появился во дворе, открыл ворота, указал кенту, куда поставить машину, и пошел в дом, позвав всех за собою.

Капка шла, разглядывая диковинные цветы, украсившие лестницу. В доме было так чисто и тихо, пахло садом, солнцем и теплом. Казалось, именно в таких домах живут лесные, невидимые феи. Они спят в цветах и просыпаются вместе с солнцем.

— Проходите, пожалуйста! — увидела в дверях комнаты седую опрятную женщину, в строгом платье, в домашних туфлях. Умытую и причесанную, несмотря на ранний час.

Капка вошла, немея от восторга.

— Нравится? — услышала за спиной вопрос Шакала и торопливо закивала головой.

— Перекантуемся здесь месячишко, переведем дух. Потом в гастроль рванем. За это время в пределе все утихнет. Нас шмонать перестанут. Можно будет вернуться! Так что располагайся теперь. Здесь нас не достанут!

— А разве мы не свалим в Брянск? — удивилась Капка.

— Туда уже слиняли наши. Вякнут кентам, либо с собой их привезут. Как пофартит. Ты, давай, барахло смени, валяй похавать и кемарь! — улыбался Шакал.

— Не хочу спать! Ботни, как с ментовки свалили?

— Король не вякал? Все еще мандражирует кент?

— А что стряслось?

— Да ничего особого! Током его шибануло! Какой-то ушлый мент допер. Решетку в окне камеры заточил, чтоб не смылись через нее. Ну, а Король не знал. Его и тряхнуло. Да так, что волком взвыл. Кенты нас через окно достали. А медвежатник хотел голыми клешнями решетку сорвать. Сил бы у него хватило. Да не подумал о токе. Но провода порвал. Света во всей мусориловке не стало. Может, замкнуло. Не знаю. Тут уж Налим допер, как надо вырваться. Решетка уже подпилена была. Мы через двор, через ворота и смылись. Кенты Медведя файно помогли. Прикрыли нас от ментов. Самим не потрафило выскочить, — рассказывал Шакал.

— Теперь вы без нас продышите? — подошел к пахану рябой кент Медведя.

— Давай рассчитаемся! — предложил пахан.