Она наклонилась и резким движением подалась всем корпусом вперед, выбросив вытянутую руку со шпагой, нацеленной кончиком в его сердце. В этом была ее роковая ошибка.

Маркиз мгновенно оценил представившуюся ему возможность: Монтейт пожертвовал защитой. Ловким ударом он отклонил клинок противника в сторону, намереваясь затем сильным броском направить свою шпагу на его поднятую руку.

В этот момент Хэтти решила применить самый сложный прием итальянского маэстро. Она с силой отдернула руку и так быстро отскочила в сторону, что шпага маркиза отклонилась от заданного направления. Она тотчас бросилась на него, собираясь пронзить ему плечо.

Инстинкт, рожденный длительными упражнениями, помог маркизу избежать этого удара. Он круто повернулся и перехватил шпагу Монтейта, потом внезапно резко отступил, чем лишил противника равновесия. При этом маркиз не сумел умерить силы его броска, и поэтому, когда молодой человек пошатнулся, он, к своему ужасу, почувствовал, как кончиком своей шпаги с удивительной легкостью вошел ему в бок.

Хэтти резко вскинула голову, испугавшись, что может упасть. Сначала она почувствовала укол в бок, потом появилось странное ощущение — как будто на нее повеяло струей ледяного воздуха. Маркиз стоял напротив нее неподвижно, с суровым бледным лицом.

Она увидела, что его шпага от кончика и выше на одну четверть покрыта ярко-красной кровью. «Это кровь, — пронеслось у нее в голове, — моя кровь». Вместе с тем она не чувствовала боли.

— Остановитесь, Монтейт, — услышала она голос графа Марча. — Лорд Оберлон ранил вас. У вас кровь. Все. Поединок закончен.

Все? Не тут-то было! Почему он решает за нее, этот граф? По-видимому, он вместе с маркизом решил, что она покроет себя позором из-за какой-то царапины?

— Кто вам сказал, что все?! — вскричала она чистым громким голосом. — Я еще только начинаю. Защищайтесь, Джейсон Кэвендер!

Она снова обрела уверенность и силу. С этой минуты ее тела как будто больше не существовало. Существовали только мозг и вытянутая рука со шпагой.

Маркиз бросил беспомощный взгляд на графа. На большее у него просто не было времени, так как Монтейт бросился на него, как разъяренный демон. Он поспешно отпрыгнул назад, парируя удар. Видя лихорадочно блестящие от азарта глаза юноши, он понял, что одержимость заставит его забыть о боли. Он будет истекать кровью, не сознавая, как тяжело ранен. Небольшое кровавое пятно быстро расплывалось на белой рубахе, пропитывая материю вокруг раны.

— Монтейт, остановитесь! Посмотрите на свой бок! — кричал маркиз сквозь свистящие звуки клинков. С равным успехом он мог обращаться с этим призывом к ветру. Хэтти, хотя и слышала его слова, умом отказывалась воспринимать их смысл.

Она услышала свой смех. Громкий, торжествующий смех. Браво, она наступала! Своей шпагой она рассекала воздух с такой силой, что ее противник то пятился назад, то отскакивал в сторону, чтобы ослабить ее удары.

Это была безрассудная, неистовая атака. Маркиз понимал, что за непрерывными бешеными выпадами нет ни расчета времени, ни искусства. Помутившийся разум молодого человека не позволяет ему осмысливать ни истинную обстановку боя, ни собственное состояние. Эта мысль вызывала у маркиза все большее и большее беспокойство. Если он не сможет в ближайшее время прекратить дуэль, молодой человек может истечь кровью. Но он был уверен, что Монтейт не подчинялся здравому смыслу, и поэтому не стал продолжать предостережений.

В следующие несколько минут маркиз полностью уступил инициативу противнику, парируя один за другим его безумные удары. Он сознательно не выходил за рамки обороны.