Шустов рассмеялся. И кивнул товарищу, когда тот поспешил к скамейке запасных, чтобы в числе первых поздравить брата с грядущей победой. Только после этого Олег обратил внимание на поведение Яцкевича:

 – Ты чего такой кислый, Андрей?

 – Убили Валентину Ширяеву, – без предисловий объяснил Яцек, провожая глазами Белоногова. Вообще-то, думал он, нужно было поговорить на эту тему с Бельчонком, ранимым Бельчонком, который тут же распустил бы слюни и сопли. Наверное, поэтому Яцек невольно оттягивал начало разговора. А может, он и вообще не затронул бы этой темы, если бы не вопрос командира группы.

 – Так, – протянул Шустов. Его лицо и голос не выражали никаких эмоций. – Откуда ты узнал об этом?

 – Из газеты. Маленькая заметка. Наверное, завтра выйдет некролог.

 – Убийство судьи – и маленькая заметка? – Олег покачал головой. – Что-то мне не верится. А ну выкладывай, что там у тебя.

 – Корреспондент написал, что она покончила жизнь самоубийством, повесилась в ванной своей квартиры.

 – Кажется, – недовольным голосом произнес командир, – я начинаю понимать: ты не веришь, что Ширяева повесилась сама, да? Ты что, подхватил вирус от Сергея?

 Яцкевич оставил последний вопрос без ответа.

 – Конечно, не верю. А ты?

 – Я?! – В голосе Шустова прозвучали ноты презрения. – Да мне плевать! Если я начну сочувствовать всем, то стану похож...

 Олег выругался. По идее, «скорбеть» положено Белоногову, а тут сокрушается самый беспощадный член отряда. Что происходит на самом деле?..

 – То стану похож на тебя! – докончил он.

 Тем временем гости получили очередной фол, и на линию штрафных бросков снова встал Белоногов.

 Ему аплодировал Николай Осинцев, постукивая здоровой рукой по скамейке, довольно улыбался главный тренер, победно вскинул кулак Сергей, пробравшийся к скамейке запасных.

 – Андрей, ты заболел, честное слово, – возобновил разговор Шустов. – Другое просто трудно предположить.

 – Может быть...

 – Сколько мне лет?

 – Что? – не понял Андрей.

 – Я спрашиваю, сколько мне лет?

 – Мне действительно отвечать?

 – Да, – терпеливо подтвердил Шустов.

 – По отношению к тебе я могу показаться пессимистом, – ухмыльнулся Яцек.

 Олег не отреагировал на его реплику.

 – Рядом с тобой я чувствую себя дряхлым стариком. Ну что вы за люди с Сергеем! Без наставлений – как без пряников. У меня скоро все здоровые клетки превратятся в раковые. Ты, случаем, не издеваешься? – Шустов более внимательно всмотрелся в товарища, надеясь, что тот улыбнется, хлопнет по плечу, обратит все в шутку.

 Но Яцкевич оставался хмурым.

 – Я подозреваю, что вы с Сергеем вытащили меня не на матч, а для того, чтобы в очередной раз поплакаться. Но дальше слез дело не пойдет. Допустим, судью действительно убили, профессионально, так, что следствие определило самоубийство. На этом дело, собственно, и закончится.

 – Почему ты говоришь во множественном числе?

 Я подозреваю, что Сергей не знает о смерти судьи.

 – Когда Ширяева была жива, его еще можно было понять, но вот как быть с тобой... – Олег развел руками, чувствуя себя полным идиотом. В очередной раз ему показалось, что это все-таки розыгрыш.