Ощущение удачи не покидало Гавестона. Нет сомнения, он победит и третьего противника, иначе быть не может! Судьба на его стороне – он чувствует это всеми порами тела! И будет ковать железо, пока горячо, и станет самым значительным лицом в королевстве. После короля, разумеется…

Эти дерзкие мысли не оставляли его, когда он уже сближался с противником. А потом… потом начался яростный бой – и снова судьба не отвернулась от него: могущественный граф, неоднократный победитель турниров лежал на земле, в пыли, а новый чемпион совершал круг почета, приближаясь к ложе короля, который не скрывал своего торжества и гордости, а также радостных слез.

– Мой победитель… О, мой победитель, – бормотал он. – Ты совершил невозможное…

День окончился полной победой Гавестона и сокрушительным поражением его врагов. Толпа выкрикивала имя победителя, люди дрались за то, чтобы стать обладателями лоскутов от его знамени.

Скромно, как и подобает истинному герою, Гавестон спросил у короля, доволен ли тот сегодняшним представлением.

– Дорогой Перро, – отвечал Эдуард, – я более чем доволен. Я восхищен! Но, мне кажется, не все разделяют мои чувства. А ты как думаешь?

– Мой дорогой господин, – обратилась к Гавестону его юная жена Маргарет, – вы были великолепны. Таких рыцарей, наверное, больше нет на свете!

– Вы так считаете? – небрежно произнес супруг, почти не взглянув на нее, и снова повернулся к королю.

– Волшебник Перро! – воскликнул тот, и в глазах его была нескрываемая страсть. – Я хочу пройти с тобой в твой шатер, чтобы там еще раз поздравить с заслуженной победой…

Маргарет пошла было за ними, но Гавестон, повернувшись, так посмотрел на нее, что та в растерянности и смущении остановилась и лишь продолжала провожать взглядом удаляющихся мужчин, которые направлялись к одному из самых великолепных из раскиданных по полю шатров.

– Миледи, – вполголоса сказал ей стоящий неподалеку Уолтер Рейнолдс, – вам не следует становиться на пути у таких верных и преданных друзей. Поверьте мне.

Маргарет, с трудом сдерживая слезы, недоуменно смотрела на него.

– Ах, вы еще совсем ребенок, – со вздохом произнес Рейнолдс, отходя от нее.

Граф Уорвик, приблизившись к ней, осведомился, не хочет ли она, чтобы он проводил ее во дворец.

– Вашего супруга избрал король в свои провожатые, – вкрадчиво сказал он, – для меня же будет удовольствием проводить вас, миледи.

Оглянувшись, Гавестон увидел, как Маргарет уходит с Уорвиком, и сказал нарочно громко:

– Смотри, Эдуард, Бешеный пес решил оказать внимание моей жене.

Слова и смех, последовавший вслед за этим, донеслись до ушей Уорвика, и лицо его побагровело от злобы. Он знал, что с легкой руки Гавестона некоторые называют его Бешеным псом и причиной тому несчастная привычка брызгать слюной во время разговора, от чего порой в уголках губ появлялась пена.

– Что ж, пускай я бешеный пес, – пробормотал Уорвик. – Но берегись, как бы в один прекрасный момент он не искусал тебя до смерти…

Как они веселились, как хохотали потом! Уолтер Рейнолдс предложил разыграть пьесу, специально посвященную этому дню, в который надменные лорды были так посрамлены.

– Говорят, – сказал Гавестон, – мои противники никогда уже не оправятся от поражения.

– Во всяком случае, надеюсь, они не замыслят мщения, – сказал король.

– О, я готов хоть завтра снова бросить им вызов! – похвастался Гавестон.

– Я говорю не о турнире, Перро.