– Прошу прощения, сэр. Телеграмма пришла три дня назад, но мы не знали, куда переслать ее, учитывая тот факт, что вы… гм… временно не живете дома. – Швейцар чуть кашлянул.

Макс распечатал телеграмму и прочел:

«ДОРОГОЙ ВАЖНЫЕ НОВОСТИ ПОЗВОНИ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ ЛЮБЛЮ ЦЕЛУЮ ФИЗЗ».

Макс тут же подумал: «Ага! Я так и знал, что мы помиримся, правда, не думал, что это случится раньше Рождества». Он схватил телефон и набрал домашний номер. Раздался щелчок, а затем механический гнусавый голос автомата сообщил: «Сожалеем, но ваш номер временно не работает».

Макс быстро умылся, побрился, переоделся и торопливо вышел из клуба.

Желтую парадную дверь дома ему открыла сама Физз. Смеясь от радости, она бросилась ему на шею и начала осыпать его поцелуями, нетерпеливая и ласковая, как щенок. Макс решил, что его почему-то совершенно неожиданно простили, и из осторожности молчал. Физз буквально втащила его в полутемный холл, закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и посмотрела на него невероятно яркими глазами, синими, как июньское небо после летнего дождя.

– Ты не поверишь… Я даже не знаю, как тебе об этом сказать… Мы беременны! – Она снова обняла Макса. – Ох, мой дорогой, я так по тебе скучала…

– Когда родится ребенок?

– По мнению врачей, в феврале.

– Ты уверена? – осторожно спросил Макс. Они были женаты уже больше двенадцати лет.

Физз кивнула, она была слишком возбуждена, чтобы говорить. Макс притянул ее к себе и с силой поцеловал.

– О… Я хотел сказать… А нам можно?

Физз со смехом кивнула, взяла его за руку и подтолкнула к лестнице. Перед дверью в спальню она снова повернулась к мужу, встала на цыпочки и поцеловала его.

– Я была такой сварливой, дорогой. Как только я поняла, почему так плохо себя чувствую, все изменилось. Джесси и Дэйзи уже начали шить маленькие белые распашонки. Ох, я даже представить не могла, как хочу этого ребенка!

На мгновение перед Максом предстала прежняя Физз – смешливая, счастливая, очаровательная девушка, на которой он женился. Он нежно поднял ее на руки, ногой распахнул дверь спальни и отнес жену на кровать.

* * *

На следующее утро Макс вернулся в «Гаррик» под предлогом того, что ему нужно собрать вещи. Но еще он должен был написать Стелле.

Макс несколько раз принимался за дело и всякий раз комкал листок и выбрасывал его. Нет, так ничего не выйдет. Он закрутил колпачок на своей ручке. Придется вернуться в Париж и обо всем сказать Стелле. Одному богу известно почему, но так будет легче, чем писать письмо. Макс представил себе Стеллу. Вот она получает письмо из Лондона, радуется, а потом читает и…

Выходя из клуба, Макс попросил служащего забронировать для него место на первом же самолете, вылетающем в Париж четвертого сентября, и место на первом же обратном рейсе в Лондон пятого сентября утром.

Воскресенье, 3 сентября 1939 года.

Фицрой-сквер

Все молчали. Это был приятный солнечный день. Воскресную тишину нарушал только гул самолета, пролетающего где-то в вышине, стрекотание газонокосилки по соседству и негромкое жужжание пчел, вьющихся над цветочным бордюром, высаженным Тоби.

– Разве это не восхитительно, Тоби? – Глаза Мими сияли. – Разве тебе не хочется стать дедушкой?

Тоби иронично улыбнулся:

– Многие мужчины моего возраста хотели бы иметь внука, но они вовсе не желают становиться дедушками, и еще меньше их прельщает перспектива спать с чьей-то бабушкой.