|
Он не питал иллюзий в отношении богатства. Оно давало власть и защищало от большинства опасностей, бед и несчастий, поджидающих человека в этой юдоли скорби. Если правильно им распоряжаться, богатство могло приносить еще большее богатство. Его предприятия в Лондоне, как легальные, так и нелегальные, разграблены и закрыты — об этом позаботился Кроу. Что ж, содержимого сундучка хватит, чтобы выстроить новую империю, сплести новую паутину, привести к послушанию заупрямившихся чужаков. А потом, как будто заработает некая магическая формула, начнет удваиваться — снова, снова и снова.
Там же, в шкафчике, находился и второй предмет багажа: герметично закрывающийся лакированный чемоданчик, напоминающий те, которыми часто пользуются армейские офицеры и правительственные чиновники в Индии. Проведя ладонью по гладкой крышке, Мориарти улыбнулся про себя — здесь он держал все необходимое для изменения внешности: одежду, парики, накладные волосы, обувь, ремни, напоминавшие плечевую портупею и придававшие ему некоторую сутулость, и корсет, помогавший выглядеть более сухощавым и добавлявший сходства со старшим братом. Здесь же хранились краски, пудра, мази и прочие предметы обширного арсенала обмана. Закрыв шкафчик, Профессор повернулся и посмотрел на стоявший у койки последний предмет багажа: дорожный сундук «саратога», многочисленные отделения которого были заполнены обычной одеждой и прочими вещами повседневного употребления. Подойдя к нему, Мориарти вынул висевшую на цепочке ключницу, выбрал нужный ключ, вставил в латунный замок, повернул и поднял тяжелую окованную крышку. В первом, верхнем, отделении лежал автоматический пистолет «борхардт», подаренный немцем Шлайфштайном на встрече континентального союза, состоявшейся двумя годами ранее. Под оружием покоились две книги в солидном кожаном переплете и деревянный ящичек с почтово-письменными принадлежностями: писчей бумагой (в том числе и со штампами различных отелей и заведений — кто знает, что и когда может пригодиться?), конвертами, карандашами и ручками, в том числе двумя золотыми авторучками «вирт». Мориарти взял одну из книг и ручку и, опустив крышку, прошел к небольшому креслу, надежно привинченному к полу каюты. Устроившись поудобнее, он открыл книгу и перелистал несколько страниц, исписанных аккуратным убористым почерком. Кое-где текст перемежался картами и диаграммами. Книга была заполнена примерно на три четверти, но любопытствующий посторонний, доведись ему заглянуть в сей манускрипт, ничего бы в записях не понял. Сплошной текст прерывался лишь там, где требовалось написание заглавной буквы. В некоторых местах такие цепочки растягивались на три и даже четыре строчки, как будто писавший выполнял некое упражнение в каллиграфии. Здесь не было читаемых слов — ни на английском, ни на каком-либо ином языке. Применяемый Мориарти шифр представлял собой пример хитроумной полиалфавитной системы, основанной на трудах Блеза де Виженера и дополненной изобретательным Профессором несколькими искусными вариациями. В данный момент содержание Мориарти не интересовало. Рассеянно пролистав записи, он добрался до последней части, состоявшей из десяти-двенадцати страниц и еще не законченной. Масть эта разделялась на секции из трех-четырех страниц с заголовком из одного слова. Написанные прописными буквами слова представляли собой, если их расшифровать, имена. Имен было шесть: ГРИЗОМБР. ШЛАЙФШТАЙН. САНЦИОНАРЕ. ЗЕГОРБЕ. КРОУ. ХОЛМС. Следующие два часа Мориарти провел в работе с записями, которые внимательно перечитывал, над которыми размышлял и в которые вносил небольшие поправки и дополнения в виде маленьких рисунков и диаграмм. Основное внимание он уделил разделу, посвященному Гризомбру. Человек наблюдательный и благословенный талантом прочтения шифров, вероятно, заметил бы неоднократное повторение нескольких слов: Лувр, Джоконда, Пьер Лабросс. Присутствовали здесь также некие математические расчеты и примечания, представляющие собой, по всей видимости, временную шкалу: Шесть недель на копию. |
