Впрочем, все это неважно. Я приветствую наших врагов. Как и вы должны благодарить судьбу за таких врагов. Ибо нашему поколению посчастливилось жить в годину решающих испытаний. Враг такой силы понуждает нас преодолеть все наши последние слабости. И когда мы преодолеем последние наши слабости, сильнее нас не будет никого. Очищенные и просветленные, мы победим.

Но если нам всем придется погибнуть... за нашу честь...

Последние слова были произнесены мягко, как слова заклинания или молитвы. Толпа затаила дыхание, как бы в предчувствии апофеоза речи.

Леди Этего медленно воздела руки в чистое таанское небо. В голове Стэна мелькнуло: "Как странно, она ни разу не назвала имени Вечного Императора". Этот прием умолчания был настолько хорош, что Стэн взял его себе на заметку – отличный пропагандистский трюк: сатанинская анонимность врага, его неназываемость.

– Торжественно обещаю вам, соотечественники, что я буду преследовать и гнать врага везде, где его встречу. Я вышвырну его из Пограничных Миров. Я выкурю его из Кавите, где он трусливо залег. И затем буду неустанно преследовать его до последних пределов Галактики, пока он не запросит пощады. Клянусь вам, соотечественники, я буду бороться всеми силами. Клянусь одержать победу. Быструю и восхитительную. Но я всего лишь человек, и у меня могут быть слабости. Какой-то изъян во мне может помешать мне выполнить задуманное... И если я не оправдаю ваших упований, если я не вырву победу для вас...

Последовала долгая пауза.

– ...тогда я знаю, что велит мне долг чести!

Стэн был равнодушен к беснованию толпы. Черт с ними, с этими одуревшими простаками. Но, что ни говори, он впервые слышал государственного лидера, который обращался к своему народу – и искренне верил в правдивость каждого своего слова!

С тех пор, как Стэн отправился в Колдиез, Сакс-клуб успел закрыться, открыться и опять закрыться. Через несколько часов он откроется вновь, а пока Алекс, Сент-Клер и Л'н с волнением ждали возвращения Стэна в пустом ночном клубе.

Чтобы скрыть свою тревогу, они занимались тем, чем солдаты занимаются в перерывах между боями с тех самых пор, как первый придурок поднял с земли камень и сообразил, что им можно швырнуть в своих соплеменников. Короче, они сидели, ворчали и переругивались.

– Нет, я не хочу жаловаться, – говорила Сент-Клер. – Дела заведения идут отлично, и мне по вкусу выбивать денежки из чертовых таанцев. Просто я человек, которому всегда важен результат.

– Верно, – поддержала Л'н. Она сказала это, быть может, слишком поспешно, но при этом подняла на Сент-Клер хитрую розовую мохнатую мордашку. В ее глазках был немой вопрос.

– А в чем, собственно, проблема, моя медовая? – спросил Алекс.

– В последнее время у меня такое ощущение, что мы топчемся на месте. Ну, подрываем их валюту. Хорошо. Организуем саботаж на производстве. Выкрадываем их секреты. И вообще гадим, где только можно. Прекрасно. Так и нужно. Мы им показываем, где раки зимуют.

– Ну, так в чем же проблема? – робко осведомилась Л'н.

– Я хочу, чтобы они взвыли, чтоб у них искры из глаз летели! – сказала Сент-Клер. – Я спрашиваю себя: в достаточной ли степени мы вредим нашему врагу!

– Ну, по этому поводу есть история про моего пра-пра-прадедушку... – начал Алекс.

К счастью, появление блудного сына прервало его рассказ.

У Стэна был ужасающий вид: волосы всклокочены, глаза ввалились, одежда висит, как на вешалке. И шел он – прихрамывая.

– Что произошло, черт возьми? – засуетилась Сент-Клер.

Стэн тяжело вздохнул, рухнул в кресло и отчаянным жестом указал на свой рот.

Алекс поспешил принести ему кружку доброго холодного пива.