Долгий-долгий процесс, стоящий кучу общественных денег, и, по-моему, шансы на обвинение один к четырем.
– Приблизительно так, – огорченно кивнул Стейнгер.
– А если Брун не расколется? Или навсегда исчезнет? Не от чего оттолкнуться. Я себя выставлю полным идиотом, если выдвину обвинение.
– Исчезнет? – переспросил Стейнгер. – Думаете, Пайк ему поможет верным способом?
– Только при уверенности, что Брун не оставил никаких сведений, не предназначенных для чужих ушей. Либо ловкач Брун успеет дать деру. Переведет средства в акции – и прощай навсегда. Он же знает, что рано или поздно Пайк пожелает избавиться от единственного звена, которое связывает его со всеми событиями.
– Что же нам остается, мистер Гаффнер? – спросил Стейнгер.
– Думаю, вам с Рико надо двигаться. Который час? Три пятнадцать. Лучше всего раздобыть для доставки закрытый фургон. Следует убедиться, что Пайка нет поблизости. Вытащить тело с первым лучом рассвета. Отвезти в Лайм-Сити. Дно старой фосфатной шахты на ранчо Харли сухое?
– С тех пор как он ее пробил, дно хорошо просохла.
– Глубина футов восемьдесят у северной стены. Отыщите высокую седовласую матрону…
– Миссис Андерсон.
– Она умеет держать язык за зубами. Я хочу, чтоб вы сняли с трупа красивую одежду, прицепили к ней ярлык, помеченный вашими инициалами, и положили в мой сейф. Ясно, Рико? Я хочу, чтобы тело одели в дешевое поношенное платье, опустили на дно шахты, а потом поскорее нашли. Можно послать Хесслинга под предлогом проверки известий о крутившихся там вчера вечером детях. Затем я смогу доложить по обычным каналам. Отдадим приказ о вскрытии, а я постараюсь найти того, кто опередит доктора Рауза и проведет полную серию анализов тканей мозга. – Он медленным характерным движением повернул ко мне круглую голову с лунообразным лицом. – Не такой уж большой риск в деле, по которому вообще ничего нет. Она куда-то побрела, ее должны найти. Стало быть, убежала, может быть, остановила машину, проехалась, оказавшись в конце концов мертвой на дне фосфатной шахты.
– А вдруг Пайк позаботится, чтобы исчезновение обязательно было зарегистрировано? – вмешался Стейнгер. – Вдруг она точно подойдет под описание и он явится для опознания?
– Лучше мы сами опознаем тело. Потом можно изменить мнение. Кого предлагаете, Рико?
– Может, бродяжку, которую месяцев пять-шесть назад привлекали к ответственности по жалобе страхового агента? – предложил тихий бледный следователь. – Что касается отпечатков, можно вытащить их из досье, а потом вернуть на место.
– По-моему, годится, – одобрил Гаффнер.
Явился Лозье, сообщив, что Хардахи взял себя в руки. Гаффнер сказал, что попозже решит, брать ли у Хардахи письменные показания под присягой. Потом, медленно повернув голову, пристально оглядел всех по очереди желтым взглядом.
– Слушайте все внимательно. Мы затеяли большую глупость. Надеюсь, никому из вас не надо приказывать держать рот на замке. Я не верю всей выстроенной Макги конструкции. Верю части, достаточной для продолжения начатого им идиотства. Мы должны помнить – наш субъект не собирается суетиться. Не продемонстрирует страха или подозрительности. Психопаты на удивление прагматичны. Раз тело исчезло, значит, кто-то его забрал. Он дождется, когда обнаружится кто и зачем, а в период ожидания будет вести себя абсолютно естественно и понятно, как встревоженный муж пропавшей жены. После того как Рико загрузится и уедет, ваша задача, Стейнгер, – доставить мне Бруна. Лозье, обождите там в холле, я скажу пару слов мистеру Макги.
Со стола все убрали, осталась лишь переполненная пепельница. |