Попетляв по серпантину, я остановила машину в подходящем для наблюдения месте, достала бинокль и, подрегулировав его, стала изучать склон через лобовое стекло.

Ударившие в глаза солнечные блики чуть не ослепили меня. Зажмурившись, я сообразила, что свет отражается от линз другого оптического прибора. Бывший любовник Аглаи смотрел на меня! Оставалось лишь надеяться, что он не разглядит бинокль в моих руках: я специально поставила "ситроен" таким образом, чтобы солнце светило сзади, и я находилась в тени.

Снова наведя окуляры на нужное место, я разглядела, наконец, Николая Сугавова. Выяснить, похож ли он на сыщика Гава из книг Аглаи, мне так и не удалось — детектив сидел на корточках, полускрытый за кустами, а его лицо заслоняли руки, держащие подзорную трубу. Я разглядела лишь черные коротко постриженные волосы и контуры квадратного, резко очерченного подбородка, в центре которого располагалась не гармонирующая с ним по-детски круглая ямочка.

Хоть бы Гав не понял, что я его высматривала. Если он донесет об этом Аглае, я окажусь в весьма щекотливом положении. Не выдав Пьера, будет невозможно объяснить, как я догадалась, что кто-то следит за виллой "Сирена". Врать я не любила, выяснять отношения — тоже, а, зная характер Аглаи, я не сомневалась, что она мне устроит ту еще головомойку.

Отложив бинокль в сторону, я включила зажигание, развернула машину и поехала вниз. Может, Гав подумает, что я искала другой выезд? Ладно, будь что будет.

Заранее нервничать по поводу возможных последствий моих действий не имело смысла, и я задумалась над более животрепещущими вопросами.

Зачем Аглая встречается с Беаром?

Что она собирается делать этой ночью?

Если Сугавов донесет ей, что я навещала Ива, и, вдобавок, разглядывала Гава в бинокль, заведомо зная, откуда он наблюдает за виллой "Сирена", какие коррективы внесет Глаша в свои планы? Не толкнет ли ее это на какой-нибудь необдуманный шаг? Должна ли я предупредить Беара или поговорить с Аглаей начистоту?

Ничего путного в голову не приходило. В итоге я решила временно отвлечься от детективной деятельности и вести себя, как обычный турист, то есть купаться, загорать, покупать сувениры и не лезть в чужую жизнь.

Именно так я и поступила. Пару часов я без особого успеха изображала из себя серфингистку на пляже маленького курортного городка Антеор, расположенного между Каннами и Сен-Тропезом, потом повалялась на песке, листая довольно скучный английский детектив, и, наконец, отыскала уютный провансальский ресторанчик, где подавали изумительных цыплят монморанси в вишневом соусе.

Я неторопливо расправлялась с десертом — убийственным для фигуры шоколадным суфле, когда мобильник в кармане рюкзака бодро заиграл "Мурку".

Вздрогнув, я отложила ложку и вытащила телефон.

— Даже не представляешь, что я узнал, — в голосе Игоря звучало с трудом сдерживаемое возбуждение. — Вообще-то я должен продолжать слежку, но не удержался от искушения позвонить тебе.

— В чем дело?

— У Аглаи Стрельцовой есть любовник. Они собираются убить Пьера Бриали, а потом пожениться.

— Как ты это выяснил? Пьер рассказывал об этом своей подружке?

— Нет, Пьер тут ни при чем. Я собственными ушами слышал, как Стрельцова обсуждала со своим хахалем, как бы им половчее прикончить супруга.

— Ты видел их?

— Разумеется. Они целовались и ворковали, как голубки.

— Как выглядит любовник Стрельцовой?

— Невысокого роста, примерно с Аглаю, длиннорукий, немного смахивает на гиббона. Чернявый такой, с квадратным подбородком, на подбородке ямочка.

— Но ведь ты должен был следить за Пьером и его подружкой.