– Похоже, Роберт в любом случае хочет жениться на мне.
– Верно, но в таком случае ты должна предоставить ему возможность ухаживать за тобой! Вчера по пути в церковь ты уехала вперед вместе с Джеем, оставив Роберта в одиночестве. И этим вечером решила отправиться спать, пока Роберта не было в комнате, лишив его шанса проводить тебя наверх.
Лиззи вгляделась в отраженное зеркалом лицо своей матери. В знакомых чертах отчетливо читалось решительное стремление вразумить дочку. Лиззи любила мать и хотела бы угодить ей, но не могла превратиться в ту дочь, какую желала иметь мама: это противоречило ее характеру.
– Прости меня, мама, – сказала она. – Я просто как-то вообще не задумываюсь о подобных тонкостях.
– Тебе… нравится Роберт?
– Я бы вышла за него, если бы дошла до полного отчаяния.
Леди Хэллим отложила в сторону щетку для волос и села напротив Лиззи.
– Мы как раз и дошли до полного отчаяния, дорогая моя.
– Но нам всегда не хватало денег. Сколько я себя помню.
– Это верно. И мы ухитрялись занимать, закладывали наше поместье, а жили по большей части там, где могли питаться телятиной собственного производства и занашивать одежду до дыр.
Лиззи снова почувствовала себя виноватой. Если мать вообще тратила деньги, то почти всегда на нужды дочери, а не на свои потребности.
– Так давай продолжим жить, как прежде. Я вовсе не против готовить еду и накрывать на стол, делить одну горничную на двоих с тобой. Мне нравится здесь. Я предпочту проводить дни в Хай Глене любым походам за покупками на Бонд-стрит.
– Но есть предел нашим возможностям одалживать деньги, видишь ли. Нам больше никто не дает ссуды.
– Значит, будем жить на арендную плату с фермеров. Придется перестать ездить в Лондон. Мы можем даже не принимать приглашения на балы в Эдинбурге. И к нам никто не станет приходить ужинать. Только пастор. Заживем как монашки, ни с кем не встречаясь целый год, если понадобится.
– Боюсь, нам не удастся даже это. Они угрожают отнять у нас дом и все имение.
Лиззи ее слова повергли в шок.
– Они не могут так поступить с нами!
– Могут. В этом и заключено главное условие закладной.
– Но кто такие эти «они», о ком ты говоришь?
Ответ матери прозвучал не слишком внятно.
– Могу только сказать, что бывший стряпчий твоего отца организовал для меня займы, но мне в точности не известно, кто именно выделил деньги. Хотя это не имеет значения. Важно то, что кредитор теперь желает вернуть свои средства. Иначе грозится взыскать их с помощью закона.
– Мама… Ты имеешь в виду, что мы потеряем свой дом?
– Нет, милая. Не потеряем, если ты выйдешь замуж за Роберта.
– Понятно, – отозвалась Лиззи очень серьезно.
Часы на здании конюшни пробили одиннадцать. Мать поднялась и поцеловала ее.
– Спокойной ночи, моя дорогая. Добрых тебе снов.
– Спокойной ночи, мама.
Лиззи задумчиво смотрела на огонь в камине. Она уже несколько лет знала, что ей предначертано судьбой спасти их с матерью благосостояние, выйдя замуж за богатого мужчину, и Роберт в этом смысле был ничем не хуже других кандидатов. Но она никогда прежде не размышляла об этом как о чем-то реальном. Она вообще не имела склонности обдумывать что-либо заранее, предпочитая откладывать все до самого последнего момента, и эта ее привычка порой сводила маму с ума. А сейчас перспектива выйти замуж за Роберта привела ее в смятение и начала по-настоящему пугать. Она почувствовала нечто вроде физического отвращения, словно съела что-то слегка подгнившее.
Но ей не оставляли выбора. |