Вера. Наталья Петровна, вы сами сейчас мне говорили, что он должен уехать… Вспомните.

Наталья Петровна. Вам хорошо теперь… Он уезжает… Теперь мы обе с вами равны… (Голос ее перерывается.)

Вера. Наталья Петровна, вы мне сейчас говорили… вот ваши собственные слова: вместо того чтобы терзать друг друга, не лучше ли нам вдвоем подумать о том, как бы выйти из этого положения, как бы спастись… Мы спасены теперь.

Наталья Петровна (почти с ненавистью отворачиваясь от нее). Ах…

Вера. Я понимаю вас, Наталья Петровна… Не беспокойтесь… Я не долго буду тяготить вас своим присутствием. Нам вместе жить нельзя.

Наталья Петровна (хочет протянуть ей руку и роняет ее на колена). Зачем ты это говоришь, Верочка… Неужели и ты хочешь меня оставить? Да, ты права, мы спасены теперь. Всё кончено… всё опять пришло в порядок…

Вера (холодно). Не беспокойтесь, Наталья Петровна. (Вера молча глядит на нее. Из кабинета выходит Ислаев.)

Ислаев (посмотрев некоторое время на Наталью Петровну, вполголоса Вере). Она разве знает, что он уезжает?

Вера (с недоуменьем). Да… знает.

Ислаев (про себя). Да зачем же это он так скоро… (Громко.)Наташа… (Берет ее за руку. Она поднимает голову.) Это я, Наташа. (Она силится улыбнуться.) Ты нездорова, душа моя? Я бы посоветовал тебе прилечь, право…

Наталья Петровна. Я здорова, Аркадий… Это ничего.

Ислаев. Однако ты бледна… Право, послушайся меня… Отдохни немножко.

Наталья Петровна. Ну, пожалуй. (Она хочет подняться и не может.)

Ислаев (помогая ей). Вот видишь… (Она опирается на его руку.) Хочешь, я тебя провожу?

Наталья Петровна. О! я еще не так слаба! Пойдем, Вера. (Направляется к кабинету. Из залы, входит Ракитин. Наталья Петровна, останавливается.)

Ракитин. Я пришел, Наталья Петровна…

Ислаев (перебивая его). A, Michel! поди-ка сюда! (Отводит его в сторону – и вполголоса, с досадой.) Зачем же ты ей всё сейчас так и сказал? Ведь я тебя, кажется, просил! К чему было торопиться… Я застал ее здесь в таком волнении…

Ракитин (с изумлением). Я тебя не понимаю.

Ислаев. Ты сказал Наташе, что ты уезжаешь…

Ракитин. Так ты полагаешь, что она от этого пришла в волнение?

Ислаев. Тссс! – Она глядит на нас. (Громко.) Ты не идешь к себе, Наташа?

Наталья Петровна. Да… я иду…

Ракитин. Прощайте, Наталья Петровна! (Наталья берется за ручку двери – и ничего не отвечает.)

Ислаев (кладя руку на плечо Ракитину). Наташа, знаешь ли, что это один из лучших людей…

Наталья Петровна (с внезапным порывом). Да – я знаю, он прекрасный человек – все вы прекрасные люди… все, все… и между тем… (Она вдруг закрывает лицо руками, толкает дверь коленом и быстро уходит. Вера уходит за ней. Ислаев садится молча у стола и опирается на локти.)

Ракитин (глядит некоторое время на него и с горькой улыбкой пожимает плечами). Каково мое положение? Славно, нечего сказать! Право, даже освежительно. И прощание-то каково, после четырехлетней любви? Хорошо, очень хорошо, поделом болтуну. Да и, слава богу, всё к лучшему. Пора было прекратить эти болезненные, эти чахоточные отношения. (Громко Ислаеву.) Ну, Аркадий, прощай.

Ислаев (поднимает голову. У него слезы на глазах).Прощай, брат. – А оно того… не совсем легко. Не ожидал, брат. Словно буря в ясный день. Ну, перемелется… мука будет. А всё-таки спасибо, спасибо тебе! Ты – друг, точно!

Ракитин (про себя, сквозь зубы). Это слишком. (Отрывисто.) Прощай. (Хочет идти в залу… Ему навстречу вбегает Шпигелъский.)

Шпигельский. Что такое? Мне сказали, Наталье Петровне дурно…

Ислаев (вставая).