«Пей!» — оглушительный вой Морфа ворвался в затухающее сознание Макса, и он последовал его совету, открыв рот.

Цельная костяная маска треснула, расходясь в стороны, словно мандибулы исполинского насекомого.

Если бы кто-то сумел оказаться рядом и заглянул под маску, его бы скрутило от благоговейного ужаса. Человеческого лица уже не было, вместо этого там красовалась все удлинявшаяся пасть, полная острых клыков.

В этом деформированном нечто почти не было видно глаз и тем более носа, ведь прямо сейчас они не были нужны, поэтому ресурсы на них почти не тратились.

Ведь целью нового кусательного аппарата было поглощение как можно большего количества плоти.

А затем метаморф, распахнув челюсти, как можно шире, чтобы успеть хлебнуть побольше крови, вцепился в столь сладостное мясо тяжело рухнувшей на бок виверны.

Вся сущность нового существа хотела сейчас лишь одного — выжить. И ради этого измененные челюсти рвали все, до чего достанут, тут же глотая, даже не пережевывая.

Внутри же плоть мгновенно растаскивалась деятельным Морфом, который питал умирающее тело, попутно синтезируя столь необходимые вещества или хотя бы тот же кислород.

Следом же на Макса навалился оглушительный поток энергии погибшего существа, разом дав Морфу столь нужную энергию.

Если динозавра, в свое время, убивало несколько человек, то теперь это сделал лишь один Макс, поэтому награда была несравнимо более щедрая.

Метаморф встал, оторвав окровавленную пасть от развороченной шеи. Прыжок — и изменённое тело приземляется на бок виверны. Измененная рука, словно бур, разрывает остатки чешуи, отбрасывая мешающуюся кожу прочь.

Ухватив что-то внутри, мужчина потянул руку назад. Разжав ладонь, он зачарованно уставился на сияющее белым светом энергетическое ядро.

Запоминающаяся картина — покрытый шипами, своей и чужой кровью гуманоид стоит на истерзанной твари, отдаленно напоминающей дракона. В его же правой руке горит небольшая звездочка.

Именно это ядро, повинуясь проснувшимся инстинктам, отправляется прямиком в жуткую пасть, чтобы исчезнуть среди острейших клыков, провалившись куда-то вниз по пищеводу.

Копье, зашатавшись, начало медленно выходить. Пара секунд, и оно с глухим стуком падает на бок виверны, после чего скатывается куда-то вниз.

Смертельная же рана прямо на глазах начинает зарастать. Крови почти нет, Морф заблокировал порванные вены и капилляры.

Невероятное обилие энергии от убийства виверны позволило провести столь немыслимое восстановление.

В обычной ситуации Морф рисковал бы просто не справиться.

Вот, кожа окончательно прикрывает огромную дыру. Проходит еще десяток секунд, и Макс начинает громко кашлять. Изо рта летят сгустки крови и осколки его собственных раскрошенных костей.

Симбионт наконец задался восстановлением трахеи и легких, и Макс, наконец, смог сделать первый вдох за последние несколько минут.

Вытянутая пасть втягивалась в череп, возвращая человеческое лицо, которое тем не менее было спешно прикрыто костяной маской. Остались лишь горящие пронзительным золотым светом глаза с вертикальными черными зрачками.

— Безумный! Ты все же жив! — на виверну вскочил встревоженный Гор, внимательно осмотрев застывшего Зимина. — Я уж думал, тебе конец!

Метаморф внимательно осмотрел новое действующее лицо, после чего с некоторым раздражением вспомнил, что его нельзя убить и поглотить.

Человеческая часть новорожденного порождения невероятно сильно противилась этому. Более того, она стремительно возвращала себе контроль.

Метаморф, будучи частично этим самым человеком, беспрекословно отдал контроль. Он не видел смысла бороться против самого же себя.

Макс Зимин покачнулся, безумным взглядом оглядев окружающее поле боя, после чего от души выматерился.