Слава богу, место за высоким столом было свободно только одно. К нему я и двинулась. По левую руку от отца сидела леди Тирон, рядом с ней молодой парень с дурацкой стрижкой под горшок, а уж рядом с ним, похоже, должна сидеть я. Сания сидела с правой стороны от отца и от своего жениха. Полноватый, высокий, розовощекий. Больше я пока ничего не могла сказать о нем. Ну, он тоже граф, как и мой.

* * *

Жареные куриные тушки, огромный копченый окорок, вареные яйца, круглые караваи пшеничного хлеба, миски с вареным горохом и крутой пшенной кашей, которую нарезали ломтями и поливали коричневым соусом с травами, горшочки с тушеным мясом, которое назвали – паштет. На них – запеченные крышки из теста.

Паштетов было два вида – заячий и утиный. На длинном блюде, в окружении вареной моркови – большая рыбина. На голове у нее блестящая корона и в спинку воткнуто что-то вроде шелкового веера. Очевидно, украшения такие. Типа царь-рыба. Головка круглого сыра была разрезана на две части, и каждую половину стола украсили целым куском.

Одна тарелка на двух человек. Зато у каждого – большая двузубая вилка. Отдельно стоит стол, на котором вазы с зимними грушами и яблоками, пироги, думаю, что сладкие, и в глубоких стеклянных вазах что-то похожее на варенье.

Я бы сейчас все это великолепие отдала за овощное рагу или салат.

Стараясь не выглядеть излишне любопытной, я откинулась на высокую спинку стула и искоса посмотрела на жениха.

Не урод, стрижка его портит. Хороший профиль, чернобровый, решительный крепкий подбородок и чуть крупноватый нос. Молодой.

Он резко повернулся ко мне и спросил:

– Леди Катрин, почему вы не едите? Может быть, положить вам что-то еще? Рыбу? Паштет? Налить вина?

На тарелке у нас грустила половина курицы и ломоть хлеба. Тарелка была столь велика, что вполне могла бы быть небольшим подносом.

– Благодарю за любезность, граф Ромский, я не пью вино. Если можно, кусочек окорока.

Граф взял воткнутую в свиную ногу вилку, достал приличных размеров кинжал и отмахнул ломоть чуть не в полкило весом.

Меня пробрал смех. Ну, и что мне с этим куском делать? Ножа то у меня нет!

– Граф, можно попросить ваш кинжал?

Он удивился, но протянул мне свой тесак.

Я, несколько неловко, нарезала окорок пластинами, взяла ломоть хлеба, разрезала вдоль и сверху положила ветчину. Отрезала несколько тонких ломтиков сыра и один положила на бутерброд. Кинжал, кстати, был острый как бритва. Вполне возможно, что им пользовались в бою… От этой мысли мне стало плохо. Обязательно нужно завести ножи только для стола.

Кинжал я с благодарностью вернула хозяину и, выдохнув, принялась за свой бутерброд. Граф не сводил с меня глаз.

Это было не слишком понятно. Может, тушь размазалась?

– Граф, у меня испачкано лицо?

– Нет-нет, леди Катрин. Я просто любуюсь, как красиво вы едите!

Боже мой… Ну вот что я должна сказать? Это комплимент или что? Да мне теперь кусок в горло не полезет.

Так, Катрин, успокоилась и выдохнула. Парень не хотел сказать ничего плохого, а ты не ребенок, чтобы смущаться!

– Спасибо, граф. Мне приятно, что вы это заметили.

Надо хоть немного его разговорить. Я ведь даже не уверена, что он вменяемый человек, а не какой-нибудь средневековый моральный урод. Если вспомнить ангела… Как он сказал? «Муж как муж…» Слишком расплывчатое определение.

– Граф, а вы не могли бы рассказать про ваши земли?

– О, леди, вам там понравится! У нас тоже бывают холодные зимы, но лето гораздо дольше и теплее, чем здесь. У меня в саду, при замке, даже растут персики и мандарины.