|
Пролетая в аэротакси над Джерси Сити и Гудзоном, он понял, почему случившееся так на него подействовало. В глазах безумца мерцало то же выражение, что у Карла Обенхейна и, вероятно, то, что виделось перед смертью его жертвам: горечь и гнев, отсекающие любой человеческий контакт. Обенхейн убивал так, как мясник потрошит цыпленка – бездумно, абсолютно не признавая в нем себе подобного. Большинство преступников, с которыми Карлсену доводилось иметь дело, рады были казаться нормальными, всем своим видом подчеркивая, что и они люди. Обенхейн и этот мелькнувший сумасброд держались с враждебностью, чуждо. Минут через десять аэротакси коснулось терминала Пятой авеню и пузырь деликатно растворился, обдав, впрочем, Карлсена веером брызг. Словно оттаяв, воскресли вокруг звуки города, пробуждая как после дурного сна. В лицо повеяло теплым воздухом, чуть пахнущим свежеподстриженной травкой с газона; фонтан посередине взбрасывал свои тугие, хрустально хрупкие ветви. Возле безудержно гомонили дети, пуская по водной чаше цветастые кораблики, и над всем стоял леденцовый аромат сондовых деревьев. Как обычно на этом пятачке, в памяти у Карлсена мелькнули воспоминания детства, невольно приобщая к нарядной толпе. Архитектор Тосиро Ямагути, преобразовавший Нью Йорк в крупнейшую на планете зону с управляемым климатом, сказал как то, что на творение его вдохновил Изумрудный Город. Приятно потоптаться по воплощенной мечте, будучи ее частью. С этой отрадной мыслью Карлсен вышел из здания аэровокзала на Пятую авеню (температура воздуха – строго двадцать градусов, ветерок и не вялый, и без шалости). Офис Карлсена находился на трехсотом этаже Франклин Билдинг – одного из реликтов Нью Йорка, известного оригинальностью конструкции. Из прозрачной кабины старомодного лифта, взбегающей по зданию снаружи, открывался великолепный вид: с одной стороны через 42 улицу на Ист Ривер, с другой – на Гудзон и замечательную Башню Климатического Контроля к северу от Центрального парка. В сравнении с внутренним лифтом, эта кабина поднималась неспешно, и Карлсен обычно любовался панорамой. Но вспомнилась сегодняшняя поездочка из Нью Джерси, и стало как то неуютно. Линда Мирелли, референт, подняла взгляд от экрана процессора. – Доброе утро, доктор. Сейчас только был специалист по МСС. Жалко, что вы с ним разминулись. – Кто, пардон? – Новое приложение к процессору поступило. И вот прислали человека показать, как им пользоваться. – А а, вспомнил. «MCC» – мыслеслоговой синхронизатор – последняя новинка в компьютерной технике, реагирующая (вроде как) на мозговые ритмы. На душе посветлело: уж игрушки то новые мы любим. – Вам то он показал, как пользоваться? – Показывал, хотя… Не из тех я, похоже, у кого оно действует. – Он у вас к машине не подходит? – Почему, подходит. Мне дали поосваивать на несколько дней. Получаться не будет – уберут; счет выставлять не станут. – Мне то покажете? – Попробуем. – Хорошо. – Карлсен с улыбкой предвкушения вошел к себе в кабинет. – Та ак, ну и где? – Вон оно. Она кивнула на экран, хотя ничего приметного там не было. – …? – Внутри экрана. – Ага, – Карлсен подтянул под себя кресло. – Ну и как мне его запускать? – Сначала настраиваетесь, с этими вот штучками на висках. Вот так. Она шелестнула страницей брошюры, где у девицы на лбу красовались муравьиные антеннки. Вынув из пакетика два электрода, Линда легким нажимом приладила их Карлсену ближе к вискам. Он спохватился, что надо бы вначале вытереть лоб – оказалось, ни к чему – пластиковые подушечки пристали уверенно, как к сухой коже (ну мастера: только и дивишься новым вывертам). Подавшись Карлсену через плечо, она вставила штекер в гнездо под экраном. |
