Чтобы успокоить изнуряющую боль в потревоженной ноге, Дарлин приняла небольшую дозу морфия и вскоре ощутила покой и отрешенность. Неприятный осадок, оставшийся после конфликта, стал, постепенно растворяясь, исчезать. Самое главное, что операция уже позади. Все мучившие ее накануне тревоги остались в прошлом. Она была на пути к выздоровлению и, если верить врачу, могла рассчитывать на то, что месяцев через шесть начнет играть в теннис.

Незаметно для себя Дарлин стала погружаться в глубокую, тяжелую дремоту, совершенно лишенную сновидений. Полностью потеряв представление о времени, она вдруг очнулась от резкой боли в левой руке. Невольно застонав, она открыла глаза. Телевизор был выключен, и при единственной, горевшей чуть выше уровня пола слабой лампочке-ночнике в палате царил полумрак. На мгновение Дарлин утратила всякую ориентацию, однако сознание тут же быстро вернулось к ней. Почувствовав, что боль продолжает нарастать, распространяется на все левое плечо, она дернулась, чтобы нащупать кнопку вызова дежурной, но дотянуться до нее так и не смогла: чья-то рука перехватила ее за запястье. Подняв глаза, Дарлин увидела маячивший возле своей кровати белый силуэт с невидимым из-за темноты лицом. Открыв рот, она собиралась что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. В глазах потемнело, и все вокруг Дарлин закружилось, унося ее из света в полную темноту.

Глава 6

— Шелли, осторожно! — кричала Лори. — Стой!

К ее великому ужасу, брат продолжал бежать к заболоченному озеру, со всех сторон окруженному опасной трясиной, способной поглотить и слона. Она не верила своим глазам — ведь она предупреждала! Однако он не послушался.

— Остановись, Шелли! — пронзительно кричала она.

От жуткого отчаяния, что не может предотвратить неминуемую беду, Лори бросилась вдогонку. Она была уверена, что ничего уже не поможет, если брат окажется в трясине, но не могла просто стоять и наблюдать за разворачивающейся трагедией. Уже на бегу она в панике пыталась отыскать глазами какую-нибудь длинную палку, чтобы кинуть брату, когда тот попадет в эту жижу, но, кроме камней, вокруг ничего не было.

Вдруг метра за три до озера Шелли остановился. Обернувшись, он посмотрел на Лори. Он улыбался, будто хотел подразнить ее, как всегда, когда они были детьми.

Лори тоже остановилась с облегчением. Запыхавшись, она еще не могла понять, злиться ей или радоваться. Но тут, прежде чем она успела что-то сообразить, Шелли повернулся и вновь ринулся навстречу гибели.

— Нет! — крикнула Лори.

Однако на этот раз Шелли все же достиг берега озера. Его ноги безнадежно увязли в трясине. Он вновь обернулся, но улыбки на его лице уже не было. Оно выражало ужас. Он потянулся к Лори, добежавшей до края твердого берега. Она снова оглядывалась в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы дотянуться до него, но так ничего и не находила. Трясина быстро и неумолимо засасывала его. Лори смотрела в его молящие о помощи глаза, пока они не исчезли в отвратительной жиже. Его все еще остававшаяся на поверхности рука бессмысленно хваталась за воздух, но и ее вскоре поглотила всеядная топь.

— Нет! Нет! Нет! — кричала Лори, но голос потонул в пронзительном звоне, вызволявшем ее из объятий глубокого сна. Она быстро дотянулась и утихомирила свой древний, еще с механическим заводом, будильник. Вновь откинувшись на постель, она уставилась в потолок. Лори тяжело дышала и была в испарине. Старый кошмар, оставивший ее на несколько лет, опять вернулся к ней.

Лори села, свесив ноги с кровати. Она чувствовала себя отвратительно. Накануне вечером она легла слишком поздно, поддавшись желанию отмыть свою запущенную квартиру. Понимая, что глупо было затевать уборку в столь поздний час, она тем не менее сделала это, интуитивно почувствовав, что только это ей сейчас поможет.