Брызнувшая фонтаном кровь залила стекло киоска. Женщина покачнулась и медленно сползла на цементный пол.

Стоящая рядом торговка с охапкой легких блузок в руках повернула голову и, увидев лежащую на полу женщину, энергично перекрестилась.

— Эй! — окликнула она. — Эй, девушка!

Проходящий мимо седой мужчина остановился.

— Что это с ней? — спросил он у продавщицы блузок. — Обморок? Подошел чуть ближе. — Да нет, не похоже.

Паренек в очочках страшно побледнел, попятился назад, чтобы не наступить в расплывающуюся по полу лужу крови, поднял глаза на седовласого и тихим, дрожащим голосом сказал:

— В нее стреляли.

— Кто стрелял? Когда? — не понял седовласый.

— Я не знаю, — пролепетал парень. — Вы что, не видите? — Голос его сорвался на хриплый шепот: — У нее из головы… кровь.

Скрипнула дверца. Молоденькая белокурая продавщица вышла из газетного киоска и в растерянности остановилась перед лежащим телом. Левая щека продавщицы была испачкана кровью. Она явно была в шоке. Еще несколько человек из прохожих остановились перед лежащей женщиной и, не зная, что предпринять, изумленно уставились на расплывающуюся по цементному полу вязкую багровую лужу.

Парень в очочках присел рядом с женщиной на корточки. Робко заглянул ей в лицо и в ужасе отшатнулся. Затем повернулся к торговкам и произнес нервным, срывающимся голосом:

— Позовите милицию! Она мертва!

Какой-то подросток, вертевшийся рядом, бросился исполнять приказание.

Он пулей пронесся по ступенькам, ведущим вверх. Выбежав на улицу, огляделся и со всех ног кинулся к зданию Государственной думы, где приметил двух милиционеров в голубых рубашках.

Тем временем студент поднял с пола кожаный портфель женщины. Повернувшись ко все еще не пришедшей в себя публике спиной, он открыл портфель, лязгнув позолоченными замочками, что-то быстро оттуда достал и засунул во внутренний карман пиджака.

Затем поднялся с корточек и, бросив через плечо: «Я за „скорой“», быстрыми шагами двинулся к выходу, в сторону Тверской улицы.

Возле тела стал собираться народ.

— Что такое? — спрашивали те, кто стоял позади. — Что дают?

— Убили! — отвечали им.

— Кого убили?

— Да вот же, женщину. Не видите, что ли?

Продавщица газетного киоска приложила ладони к забрызганному кровью лицу и зарыдала.

Из толпы вывернулась какая-то тетка с красным, испитым лицом и крикнула:

— Я видела! Я видела, кто убил! Крепкий такой. В пиджаке. Туда пошел. Туда! — Она махнула рукой в сторону выхода на улицу и добавила: — А пистолет в руке нес!

Через несколько минут подоспела и милиция. К этому времени тело мертвой женщины было окружено плотным кольцом зевак. А жаждущий развлечений народ все прибывал.

— Отойдите! — рявкнул на публику коренастый краснолицый сержант. Дайте пройти милиции!

Не дожидаясь реакции на свой призыв, он усиленно и без всяких церемоний заработал локтями. На милиционера посыпалась ругань:

— Куда прешь?

— Совсем менты обнаглели!

— Явились не запылились!

Не обращая никакого внимания на эти реплики, милиционеры пробились наконец к телу. Краснолицый нагнулся. А его коллега — белобрысый молодой паренек — попробовал оттеснить публику назад.

— Ну что? — спросил он сержанта, обернувшись к нему через плечо.

— Аллес, — устало ответил тот. — Вызывай оперов.

Белобрысый вынул из кармана рацию, а краснолицый повернулся к окружившим тело женщины людям и громко сказал:

— Граждане! Кто из вас видел, что здесь произошло?

Народ невнятно загудел.