– Да какие у него планы? Ничего он мне не говорил.

– А братья-сестры? Может, он рассказал им что-то, что нас успокоит? Или другим родственникам, двоюродным братьям, дедушке…

Инспектору показалось, что этот вопрос снова что-то пробудил в его собеседнице – какую-то мысль, – но лишь на мгновение. А может, он и ошибся. Она пришла в полицию в надежде, что кто-то вместо нее взвалит все поиски на себя, – а их беседа привела ее в смятение. Она вообще не должна была здесь сидеть. Будь ее муж в стране, тогда бы он, а не она, сидел в кабинете у Авраама Авраама, тогда бы он названивал, угрожал, подключал связи… А тут вот ее одну отсылают домой, да еще и указывают, как самолично продолжить поиски сына, пока мент напротив нее рассуждает о нем, как о ком-то постороннем. Оттого, что он стал говорить «мы» – чтобы она не чувствовала себя оставленной один на один с проблемой, – легче ей не стало. Авраам подумал, что ей хочется закончить этот разговор, но в то же время домой ее не тянет. Зато ему домой захотелось. И как раз в этот момент он незаметно для посетительницы озаглавил листок «Офер Шараби» и подчеркнул это имя двумя кривыми черточками.

– Он с другими нашими детьми почти не разговаривает, – сказала женщина. – Братишке пять лет, а с сестрой у них мало общего.

– Но спросить не помешает. У вас дома компьютеры есть?

– Один комп. В их с братишкой комнате.

– Вот вам, пожалуйста. Вы можете сделать кое-что еще. Проверьте его мейлы, «Фейсбук», если он у него есть. Может, он написал что-то, что поможет нам не нервничать… Вы знаете, как это работает?

Авраам уже понимал, что ничего такого она делать не станет, и его слова ни к чему не приведут. Она вернется домой и будет ждать, вздрагивая от каждого звонка и каждого шороха на лестнице. И не сделает ничего, даже если ее сын вовсе не объявится. Она дождется утра и вернется в участок в тех же одежках, которые не снимет с себя ночью. Вернется к нему. Может, еще раз позвонит мужу, но он-то помочь не в силах…

Наступило молчание. На вопросы про компьютеры женщина не ответила – то ли обиделась, то ли застеснялась того, что не умеет делать то, что ей предложили.

– Послушайте, госпожа Шараби. Видит Бог, я хочу вам помочь, – снова заговорил Авраам. – За вашим сыном не числится никаких нарушений – значит, он не впутывался ни в какие переделки. А нормальные ребята не исчезают. Они могут прогулять школу, на несколько часов сбежать из дома, или постесняются возвращаться, потому что с ними стряслось что-то, как им кажется, жуткое, и они боятся, что им не поздоровится. Хотя обычно это какая-то чепуховина. Но они не исчезают. Я нарисую вам возможный вариант: ваш сын решил сегодня прогулять школу, потому что там важная контрольная, а он не подготовился. Не знаете, у него сегодня не было контрольной? Может, стоит спросить его приятеля… Он не подготовился, а привык получать хорошие отметки и решил не огорчать родителей. И вот прогулял школу и вместо нее пошел побродить по городу или поехал в какой-нибудь торговый центр, а там наткнулся на учительницу или на какого знакомого и испугался, что все теперь узнают про его прогул. Вот и не показывается дома. Такое не редкость с нормальными ребятами. И значит, волноваться не стоит, если вы, конечно, ничего от меня не скрываете.

– Что мне скрывать? – спросила женщина дрожащим голосом. – Я хочу, чтобы его нашли. Без этого мобильника он и позвонить-то не может.

Разговор никуда не двигался. Надо было как-то его закруглять. Авраам Авраам вздохнул и спросил:

– Ваш муж возвращается лишь через несколько дней?

– Через две недели.