— Паскарьелло! — повторил тот же голос.

— Что вам угодно, Мадонна? — спросил ребенок.

— Отправляйся к сестре Марте, — последовал ответ, — и скажи ей, что уже двое суток она забывает подливать масло в мою лампаду.

Паскарьелло не потребовались новые напоминания; он со всех ног помчался во главе стайки мальчишек, восклицая: «Чудо! Чудо!» — пока весь в поту, едва переводя дыхание, не замер перед Мартой как раз в ту минуту, когда та, пробыв двое суток в оцепенении, начала приходить в себя.

Святая женщина выслушала, что сказал ей ребенок, и, пока она мало-помалу оживала, на нее нахлынули воспоминания и она в присутствии собравшихся у ее ложа соседей, потрясенных столь невероятным событием, заявила, что Дева на самом деле явилась ей и произнесла те же слова, что передал Паскарьелло. Теперь о чуде кричала вся деревня, а не одни только дети. Под аккомпанемент нестройного хора восклицаний, выкриков и песнопений сестра Марта встала и направилась к чудотворному образу. А Паскарьелло стал предметом всеобщего почитания и был триумфально водружен на плечи двух могучих калабрийцев. Затем процессия, очутившись перед ликом Мадонны, по указанию сестры Марты замерла, продолжая петь литании Святой Деве; и тут, воспользовавшись обстоятельствами, с одной стороны появился фра Бракалоне, а с другой — метр Адам, и оба стали собирать пожертвования: один на свой монастырь, другой — на самого себя; в это время избранница Божья в одиночестве приблизилась к образу Девы и какое-то время тихим голосом разговаривала с ней. Наконец, по окончании беседы, результата которой каждый ждал с нетерпением, сестра Марта вернулась к собравшимся и объявила от имени Мадонны, что та ей призналась, до какой степени она поражена отсутствием веры у жителей Никотеры, ибо они, чтобы оградить себя от действий Марко Бранди, осмелились усомниться в достаточности покровительства со стороны Всемогущей Девы и обратиться за помощью сугубо земного характера в виде взвода жандармов. Святая Дева категорически отказалась быть участником подобного союза и заявила, что жителям деревни надлежит сделать выбор между духовными и мирскими средствами защиты и что нельзя одновременно полагаться и на Деву и на жандармов; при этом собравшимся достаточно лишь высказаться, на кого они предпочитают положиться. Если они рассчитывают на жандармов — она не скажет ни слова против и не станет воздействовать ни на чью совесть; однако тогда она снимет с себя всякую ответственность за ход событий и целиком и полностью возложит это на жандармов. Если же, напротив, собравшиеся изберут ее — она будет в ответе за все и при этом гарантирует, что начиная с нынешнего дня и в продолжение трех лет никто более и слова не услышит о Марко Бранди.

В выборе сомневаться не приходилось. Со всех сторон раздались возгласы: «Да здравствует Мадонна! Долой сбиров!» — и несчастные жандармы, отозванные со всех постов, где они в течение недели упорно и смело стояли на страже, и заслужившие лучшего воздаяния за свои труды, были в ту же ночь отправлены в Монтелеоне под улюлюканье многочисленной толпы, причем многие из собравшихся предлагали даже побить их камнями.

Вследствие этого Мадонна метра Адама осталась хозяйкой положения и победительницей на поле боя. К чести ее поспешим сообщить, что обещание не пропало напрасно и что действительно с этого времени ни в Никотере, ни в ее окрестностях никто более ни от кого не слышал об ужасном Марко Бранди.

II

ПОЧТОВАЯ КОНТОРА

Вскоре слухи о чуде распространились от Реджо до Козенцы и вызвали волну поклонения святому образу; окрестные Мадонны также в свою очередь пожелали доказать, что и они достойны внимания, поэтому одни стали вздымать руки, другие вращать глазами, а третьи размыкать губы, но ни одна из этих Мадонн не заговорила, — таким образом, победа безоговорочно досталась Мадонне из Никотеры и именно к ней стали стекаться паломники со всех уголков Калабрии.