– Не пришибешь, – сердито насупилась она. – Хотел бы убить, давно бы сделал – времени было достаточно. А раз нет, то теперь, может, замуруешь тут заживо или память сотрешь, как обещал, но это все равно не спасет – я снова увижу тебя таким, какой ты есть. И снова приведу сюда на тот же самый разговор. Вот так.

Я скептически приподнял одну бровь.

– Иными словами, ты утверждаешь, что тебя проще убить, чем заставить забыть?

Она решительно кивнула.

– Глупый ребенок, – вздохнул я, с сожалением признавая, что она совершенно правильно оценила расстановку сил. – Ценный, но очень глупый. И пригодиться могла бы, и оставлять без присмотра опасно. Что же мне с тобой делать?

Она потрогала кровоточащие плечи и сердито посмотрела на меня.

– Не знаю. Но смерти я не боюсь, поэтому убивай, если хочешь.

Я снова вздохнул.

– Чего же ты тогда боишься, кроха?

– Беспомощности, – твердо ответила она. – Того, что если я не сделаю что-то сейчас, то потом от меня ничего не останется. Не хочу, чтобы мою судьбу решали посторонние люди. Не хочу, чтобы нас использовали в своих целях светлые и ломали так же, как недавно Алеса. Я боюсь, что у меня не хватит сил дождаться помощи. И того, что в какой-то момент сдамся и перестану бороться, как Кромм. А я не хочу для себя такого будущего. Это гораздо хуже смерти, Гираш. Потому что обычная смерть приходит лишь однажды, а Лонер умирает каждый день.

Кхм.

Я с новым интересом присмотрелся к девчонке.

А ведь про Кромма она почти не ошиблась. За исключением того, что старик живее всех живых и до сих пор, несмотря ни на что, продолжается бороться – упорно, самозабвенно, безнадежно, но с тем редким чувством собственного достоинства, которое найдется далеко не у каждого.

Вот и она сейчас точно так же смотрит – с упорством и полным осознанием собственной правоты. Сама тощая, пока еще нескладная, как едва оперившийся птенец. Однако порой даже в неуклюжем птенце можно разглядеть молодого орла, готовящегося спрыгнуть со скалы и расправить крылья. Увидеть в беспомощном комке перьев ловкого и удачливого охотника – того, каким он мог бы стать, если ему немного помочь.

От размышлений меня отвлек предупреждающий звон в левом ухе, настолько тихий, что услышать его мог только я один. Это был звук сигнального заклинания, сработавшего неподалеку от моего кабинета, и свидетельствовал он о появлении постороннего.

Так и не решив, что делать с девчонкой, я снова прислушался и, уловив слабые эманации от взрывного амулета, вполголоса хмыкнул:

– Надо же, а он рано. Я-то думал, до полуночи дотерпит.

– Кто? – непонимающе моргнула Верия. – Гираш, ты о чем?

– Возвращайся, – на миг заглянув ей в глаза, властно приказал я. – Я дам тебе шанс доказать, что ты небесполезна. Но на твоем разуме будет стоять такой же блок, как у Алеса. Остальное обсудим позже.

– Ты не шутишь? – Она недоверчиво покосилась на замерцавший в темноте телепорт, и я нетерпеливо ее подтолкнул.

– Нет, – усмехнулся я, активируя арку. – Но меня ждет разговор со старым другом, и тебе не стоит при этом присутствовать.

Глава 20

На войне все просто: ты знаешь, кто твой враг. А в мирной жизни не всегда удается определить, к кому можно повернуться спиной, а кто готов всадить туда отравленный клинок.

Мэтр Кромм торопился – сегодня ему как никогда хотелось прорваться в заветную комнату, о которой он грезил последние несколько лет.