Машину, с трудом дотащившую его до города, пришлось бросить за несколько километров отсюда. Дальше не проехать – ряды ржавеющих беглецов из города в Черный День так и остались на месте, забив дороги. Электромагнитный импульс. Системы РЭБ до последнего боролись с ракетной атакой и почти победили. Боеголовки не взорвались, просто расплескали смерть там, где упали. Взорвалась только одна, поставив точку на славном трудовом пути завода ракетных двигателей в Шиловском лесу. Нейтронная звезда вспыхнула и погасла, разом расплавив завод наверху и щедро залив подземные цеха металлом и ядом.

Кат внимательно оглядывал предстоящий участок пути. В голове у него, выученная наизусть еще на Базе, разворачивалась объемная карта местности. Со значками магазинов, школ, автозаправок и парикмахерских. Значки были решительно не нужны, если только не поступало заказа на что-то экзотическое, вроде ножниц для стрижки или лекарства от грибка ногтей.

Впрочем, лекарства были в цене. Любые. Всякие. Деньги как эквивалент стоимости исчезли после смерти родившей их цивилизации, но вновь появились в другом обличье. Человек без них не может. Правда, вместо монет и радужных бумажек, не годных даже на самокрутки, мерой цены стали патроны.

Автоматные 7,62 подороже, более мелкие 5,45 дешевле, но за любые можно было купить еду, лекарства, что-то из одежды или палатку в одном из убежищ. За дополнительную плату – еще и место под эту палатку.

Люди теперь жили внизу. В укрытиях под школами, заводами, домами культуры, бывшими больницами и административными зданиями. Повсюду, лишь бы между ними и этим серым небом было побольше бетона, металла и земли. Природа обиделась на полный шприц яда, который люди однажды вкатили ей в вену, а люди теперь боялись природы.

Так бывает.

Кат знал, что люди не совсем правы. Первые годы действительно было невозможно жить здесь, наверху. И те, кто не спрятался, убедились в этом на всю катушку. Вместе с ядерным оружием была применена какая-то биологическая дрянь, за неимением других слов названная белой чумой. Она косила выживших до лютой зимы шестнадцатого года, когда бактерии (или это был вирус? кто бы знал…) вымерзли. Люди болели и после, но гораздо реже. Да и людей здесь, наверху, считай не осталось.

Кстати, говоря: а эти тогда кто?

Навстречу сталкеру шла группа совсем уж чудных – даже по меркам этого сломавшегося мира – людей. Человек шесть. А, нет, вон седьмой догоняет.

Кат быстро прокачал в голове их одежду. Не военные: ни формы, ни оружия. Не викинги, понятное дело – опять же без оружия, нет рогатых шлемов, ленточек на руках, браслетов, перстней и прочей мишуры, до которой падки последователи Рагнара. И не коллеги-сталкеры – ни один из них не выйдет на поверхность без оружия и объемного рюкзака для возможной добычи.

Вот это отсутствие хотя бы завалящего ножа на поясе больше всего сбивало с толка.

Люди были одеты в одинаковые серые рубахи почти до щиколоток, без рукавов, но с капюшонами. Больше напоминают натянутые на головы мешки. На плече у первого висела – вспоминается книжное слово – котомка. Да, небольшой мешок на веревке. Туда оружие тоже не спрятать, маловат.

Странные здесь люди появились за тот год, пока Кат отсутствовал. Очень странные. То ли слишком храбрые, то ли вовсе сумасшедшие.

– Здравствуй, брат! – не обращая внимания на настороженно поднятый автомат, сказал тот, что с котомкой. Он остановился метрах в двух, остальные подошли и встали у него за спиной. Высокий, с длинными волосами, аккуратно расчесанными на пробор и перехваченными веревкой, предводитель был похож на библейского пророка. Сейчас ударит посохом и скажет Слово Творца, и расступятся волны, и поведет он народ свой…

Впрочем, у него и посоха нет.

– Добрый день, – нейтрально отозвался Кат. В братья неведомо к кому он записываться не спешил.