В течение нескольких минут я оставалась на полу. До крайности раздраженные женщины старательно убирали ноги, задевая меня своими громоздкими сумками. Но мне уже было все равно. Я должна была скрыться из виду, пока не отыщу Аннабель и ее друзей или пока не найду возможность позвонить Стивену и выяснить, что случилось. Господи, что могло произойти? Ведь в записке я все четко указала. Разве что… я попыталась выбросить эту мысль из головы, но тщетно… разве что Гюнтер и без меня знал, где находится Стивен, и заставил его замолчать еще до того, как последовал за мной. Я помотала головой. Это невозможно. У него на это просто не было времени. С того момента как я заметила его в зеркале магазина, он все время преследовал меня. Он не переходил дорогу и не входил в «Альте Пост». Или входил? А что, если Гюнтер был не один? Возможно, Стивен был убит, как раз когда я покупала газету. Не сдержавшись, я всхлипнула. Сидевшая рядом женщина тронула меня за плечо и спросила, чем она может помочь.

Я слегка повернула голову. Коляска уже проехала следующий поворот. Я осторожно села. Дорога за нами была пуста, домик, в котором торговали сувенирами, скрылся из виду. Густой лес вплотную подступил к дороге. Не было слышно ничего, кроме стука колес и цокота копыт, взрывавших ковер сосновых иголок.

— Sind Sie krank? — спросила женщина.

Я покачала головой.

Похоже, это ее не убедило. Бросив на меня осуждающий взгляд, она поправила шляпу на голове и поставила на колени сумку. Женщина выглядела такой уверенной, такой спокойной, что в какой-то момент я почувствовала искушение попросить ее о помощи. Но как я смогу объяснить ей в нескольких словах ситуацию, практически не зная немецкого? Что я ей скажу? «Пожалуйста, помогите мне. Ваш соотечественник меня преследует и хочет убить». Так что ли? Но даже если бы я смогла все это сказать и мне бы поверили, что она сможет сделать? В чем может выразиться ее помощь?

Сидевшие напротив женщины посматривали на меня с осторожностью. Как и моя соседка, они были плотные, коренастые и тщательно, по погоде, одетые. На обеих были легкие хлопковые платья и удобные кожаные туфли, на головах — соломенные шляпки, украшенные ленточками и перьями.

Я отвернулась от них и сосредоточилась на дороге, моля всех святых, чтобы она оставалась пустой. Эти дамы имели все основания не одобрять мое поведение. Они, несомненно, были свидетельницами моей стычки с первым кучером, а когда я ни с того ни с сего бросила деньги на пол и рухнула на колени вслед за ними, женщины, должно быть, уверились, что меня лучше оставить в покое.

Теперь мимо нас поехали коляски вниз. Я взглянула вперед на белые известняковые стены Нойшванштайна и от всего сердца пожелала старенькой лошадке перейти на галоп и как можно скорее въехать в открытые ворота замка. Справа от него, буквально в нескольких шагах, было ущелье — замок стоял на почти отвесной скале. Далеко внизу виднелись магазинчик и парковка, на которую уже выезжали первые из возвратившихся колясок. Светловолосый мужчина только что начал подъем. Это был Гюнтер.

Глава 16

Дорога сделала еще один виток, и прямо перед нами оказались шпили, башенки и зубчатые стены с бойницами знаменитого Нойшванштайна. Именно таким должен быть, по моим понятиям, сказочный замок. Белый и сияющий под ярким летним солнцем, он возвышался на фоне увенчанных снежными шапками гор. Чуть поодаль ласково манило чистое голубое озеро. Скала, на которой был построен замок, подняла его высоко над окружающим лесом. Море темно-зеленых сосен стекало вниз по склонам, постепенно переходя в обширные равнины вокруг Фюссена. Две башни располагались по обе стороны ворот, а под фронтоном был закреплен баварский герб. Через сводчатый главный вход я видела ступеньки, ведущие в верхний двор, башенки с узкими окнами, тоже сводчатыми, и тонкими шпилями, поднимавшимися к небу.