– Спасибо за то, что вы пришли, – сказала она этим самым пленным.

– Пожалуйста, – с иронией ответил Кэслет. – Нам было трудно отказаться от приглашения.

– Конечно. – Хонор улыбнулась и пожала плечами. – Герцог Рабенштранге приглашает нас всех на обед. Он хочет видеть всех, но я попросила вас сначала прийти сюда. Гражданин капитан Хольц уже извещен. По моей рекомендации и с одобрения андерманцев и нашего посланника в империи, вы и все оставшиеся в живых члены команды «Ахмеда» через три дня будете переданы вашему послу. Мы не ставим никаких условий для вашего освобождения.

Улыбка Кэслета застыла, и Хонор ощутила его тревогу, как и тревогу его товарищей. Она на мгновение замолчала, понимая, что ей не следует говорить то, что она хотела сейчас сказать, но не смогла удержаться от искушения. Она откашлялась, прочищая горло, и спокойно продолжала:

– Несмотря на усилия гражданки коммандера Форейкер выведать у моих людей техническую информацию, – сказала она, глядя, как краснеет Форейкер под ее пристальным взглядом, – ни один из вас не видел ничего такого, что уже не было или не будет очень скоро известно вашему флоту от других источников. Например, вы знаете, что наши вспомогательные крейсера имеют тяжелое энергетическое оружие и способны использовать мощные ракетные кассеты, но к настоящему времени другие источники в пределах Конфедерации, несомненно, уже предоставили эту информацию одному из ваших многочисленных шпионов. Соответственно, мы можем возвратить вас в Республику, не подвергая риску себя самих, а учитывая вашу помощь капитану Суковскому и коммандеру Хёрлман, не говоря уже о той помощи, которую оказали люди капитана Хольца «Пилигриму», с нашей стороны было бы неучтиво не освободить вас.

И отпустить домой, подумала она, чтобы вы рассказали вашему начальству, что наши переделанные транспортные суда разнесли два ваших тяжелых крейсера и два линейных крейсера (не говоря уже о целой базе Варнике), потеряв всего лишь один свой корабль. Это, может быть, заставит штаб переосмыслить значение всех рейдерских операций в целом.

– Спасибо.

Кэслету не удалось скрыть подавленность в своем голосе. Он предвидел, что сделает с ним госбезопасность за потерю корабля при попытке спасти судно под мантикорским флагом. Хонор улыбнулась.

– Пожалуйста, гражданин коммандер, – серьезно ответила она. – Однако я хочу попросить вас об одном одолжении, прежде чем вы уйдете.

– Одолжении?

– Да. Видите ли, я скоро вернусь в Мантикору для получения нового назначения, и сейчас я пытаюсь привести в порядок мои документы. К сожалению, мы потеряли записи, когда погиб «Пилигрим», и мне трудно теперь восстановить отчеты о многих событиях.

Кэслет удивленно посмотрел на нее, пытаясь понять, куда она клонит. Хонор чуть нахмурилась.

– В частности, – спокойно продолжала она, – я не помню названия андерманского судна, опознавательный код которого я использовала, когда вы пришли к нам на помощь в Шиллере.

Какое-то время он не мог понять, что от него хотят… и вдруг похолодел. Она знает, подумал он. Она знает, что нам приказано было помогать андерманским торговым судам! Но – как???

Да какая разница. Это уже не имело значения. Имело значение только то, что она действительно знала… и что мужчины и женщины в этой тихой комнате были единственными людьми, которые находились тогда в рубке «Вобона». Только они знали, что сознательно пришли на помощь мантикорскому судну, и все они понимали, что произойдет, когда это станет известно их командованию.

Кэслет посмотрел вокруг, видя замешательство и озарение на лицах всех своих товарищей по экипажу.