|
Он был лысый и низкорослый, его макушка едва доходила до уровня моих глаз, а во мне самом‑то росту едва сто восемьдесят. На вид я дал бы ему лет тридцать пять – так я решил, приближаясь к нему, и еще отметил, что у него мощная грудь и весит он явно больше меня – а ведь не толст. Одет он был в оливково‑зеленый габардиновый костюм, который совсем не шел к его розовым щекам и рыжим волосам. «Надеюсь, он не коммивояжер», – подумал я. Тут он улыбнулся – улыбка у него оказалась настоящая, она сразу понравилась мне, и волнение мое улеглось. «Ну нет, – сказал я себе, – этот ничем не торгует», – и не мог бы ошибиться сильнее, чем ошибся тогда.
– Мистер Морли? Я кивнул, улыбнувшись ему в ответ. – Мистер Саймон Морли? – повторил он вопрос, будто опасался, что у нас в агентстве несколько человек с фамилией Морли, и хотел увериться, что я именно тот, кто ему нужен. – Да. Но он все еще не был удовлетворен. – Вы случайно не помните свой воинский номер? Взяв меня под локоть, он двинулся из приемной в сторону лифтов, подальше от секретарши. Я отбарабанил свой номер, даже не успев удивиться, почему это я отвечаю ему, незнакомому человеку, без всяких встречных вопросов. – Все верно! – сказал он с одобрением, и я почувствовал себя польщенным. Мы уже вышли в коридор, поблизости никого не было. – А вы что, из армии? Если да, то у меня сегодня штатское настроение… Он улыбнулся, но, как я про себя отметил, оставил вопрос без ответа. – Меня зовут Рюбен Прайен, – заявил он и выждал, словно думал, что я узнаю его по имени, потом продолжал: – Конечно, следовало позвонить и договориться с вами о встрече, но я очень спешу, вот и рискнул заскочить к вам… – Это не страшно, я тут ничем, кроме работы, не занят. Чем могу быть полезен? Он скорчил смешную физиономию – мол, объяснить сие не так‑то просто. – Мне придется занять у вас около часа времени. И не откладывая, если можно. – Он и сам был, видимо, слегка смущен. – Вы уж извините меня, по… поверьте мне пока на слово, и я буду вам очень признателен… Тут‑то я и попался – он меня заинтересовал. – Ладно. Сейчас без десяти двенадцать. Вы не хотите перекусить? Могу уйти на обед чуть пораньше… – Отлично, только я не хотел бы разговаривать в помещении. Давайте возьмем бутербродов и пойдем в парк. Договорились? Сегодня не очень холодно. Я кивнул. – Схожу за пальто и вернусь к вам сюда. Вы меня просто заинтриговали. – Я постоял в нерешительности, присмотрелся внимательно к этому приятному, крепко сбитому лысому человеку, а затем высказался начистоту: – Да вы, наверно, и сами это знаете. Ведь не в первый раз проделываете такую штуку, не правда ли? Включая и показное замешательство… Он усмехнулся и слегка прищелкнул пальцами. – А я‑то думал, что у меня получается! Что ж, придется еще порепетировать перед зеркалом. Идите же за своим пальто – мы теряем время… Мы вышли на Пятую авеню и пошли на север, мимо немыслимых зданий из стекла и стали, стекла и блистающего металла, стекла и мрамора – и зданий постарше, в которых больше камня, чем стекла. Умопомрачительная, прямо невероятная улица; я никак не могу к ней привыкнуть, да, должно быть, и никто не может. Есть ли в мире другая такая улица, где гряда облаков отразилась бы целиком в окнах одной стены одного‑единственного дома да еще и место осталось бы? Сегодня на Пятой авеню было особенно хорошо, температура поднялась градусов до десяти, и воздух наполняла приятная прохлада поздней осени. |
