Изменить размер шрифта - +

Резкий звук сменился протяжным воплем, который в свою очередь поглотил оглушительный, ужасный грохот ломающихся деревьев, содрогнулась даже ветка ближайшего дерева-Колонны. И тут страшно затряслась та ветка, на которой они стояли. Обладающий огромной силой Руума-Хум смог устоять, но Борн не удержался. Он пролетел на несколько метров вниз, сломав в падении парочку беззащитных мягких суккулентов и ударился о твердый выступ.

От удара Борн подскочил и чуть не сорвался еще раз, но успел ухватиться двумя руками за жесткий нарост. Вибрация прекратилась, и Борн смог обхватить его и ногами.

Шатаясь, он подтянулся и встал. Как будто ничего не сломал, все, по-видимому, было в порядке. Но духовое ружье — снаффлер — пропало; скрепы, на которых оно держалось, расстегнулись, и ружье, кувыркаясь, полетело в бездну. Это была тяжелая потеря.

Треск и грохот переломленных деревьев начал затихать и наконец совсем пропал. Падая, Борн почувствовал, что на некотором расстоянии от него среди зелени пронеслось нечто невозможно широкое, синее, металлическое. Оно тоже летело вниз. Но сейчас, всматриваясь в ту сторону, ничего, кроме леса, Борн не увидел.

Из убежища вылезали пиперы и орбиоли, нерешительно перекликаясь в тишине. Потом к ним присоединились бушекеры, флауэркиты и их сородичи.

Через минуту гайлиэ наполнилось своими обычными звуками.

— Что-то случилось, — отважился заметить тихим голосом Руума-Хум.

— Мне кажется, я что-то видел, — Борн еще пристальней всмотрелся в ту сторону, но ничего необычного не увидел. — А ты? Видел что-то большое, синее и блестящее?

Руума-Хум внимательно посмотрел на него.

— Не видел я ничего. Видел, как ты упал в Ад и исчез. Был занят тем, что пытался удержаться здесь, хотя туша грейзера тащила меня вниз. Мне было не до любопытства.

— Ты поступил разумнее, чем я, старина, — признался Борн, поднимаясь к фуркоту. Он подергал лиану, нашел, что она достаточно прочная, и полез было туда, куда упало это непонятное нечто. — По-моему, неплохо было бы…

— Нет. — Борн обернулся и увидел, что фуркот опустил вниз свою огромную голову и медленно качает ею из стороны в сторону, подражая человеческому жесту отрицания. Три глаза показали на тропу, по которой они шли.

— Человек Борн, до сих пор нам везло. Но скоро грейзеры учуют запах. Придется драться за каждый шаг к Дому. Так что сначала в Дом.

Об этом… — и он кивнул в сторону крушения, — я расскажу братьям, они скорее поймут, что это такое.

Борн стоял на древесном мосту и думал. Его неумное любопытство — или безумие, если верить многим его товарищам, — так и влекло его к источнику любого звука, каким бы страшным он ни казался. Но на этот раз здравый смысл победил. Им с Руума-Хумом пришлось здорово потрудиться, чтобы убить грейзера, которого они везли с собой.

Рисковать сейчас, не имея на то веской причины, было бы неразумно.

— О'кей, Руума-Хум. — Борн перескочил на широкую ветку, и они снова двинулись к поселку. Последний взгляд через плечо открыл ему только зеленую пестроту и никаких подозрительных движений. — Но как только я закончу разделку туши, я обязательно вернусь сюда и узнаю, что это было. Для меня не имеет значения, пойдет кто или нет вместе со мной.

— Не сомневаюсь, — ответил Руума-Хум. Он-то знал.

 

 

Широкие переплетающиеся ветки и длинные вьющиеся стебли торчали во все стороны. Внутри, среди его ветвей и листьев, росли висящие деревья, корни и лианы. Борна радовало, что на Дереве-Доме росли или совершенно безвредные или даже полезные для человека растения. Его народ хорошо заботился о Дереве-Доме, а оно, в свою очередь, заботилось о людях.

Быстрый переход