— Стащила у мамы на всякий случай, — пояснила она.

— Я не пойду, ни за что, — Байба села на табуретку и вцепилась в нее руками.

— Ну, так мы тебя отнесем. Ребята, взяли! — крикнул Юрис.

Занавес открылся раньше положенного. Зрители с минуту недоуменно наблюдали за барахтавшейся на табуретке девочкой, которую ребята несли к пианино. Потом раздался смех.

— Не вижу ничего смешного. Когда человек впервые выходит на сцену, ноги делаются ватными, — спас положение Клав.

Низкое бархатное меццо-сопрано полетело в зал.

— Даю голову на отсечение, если это не наша Рыжая! — воскликнул Арнис.

— Эта прическа ей подходит больше, чем доисторические косы, — безапелляционно произнесла Анна.

— А в длинном платье не видны худые ноги, — ужалила Санита.

— Настоящая красавица! — не мог оправиться от потрясения Арнис.

— Намазаться, так каждая красавицей станет!

— Курносый нос, сколько ни мажься, курносым и останется. А что, ребята, не избрать ли нам новую «мисс восьмой «б»?

— Заткнись! — прошипела Анна.

Песня Байбы так всем понравилась, что ей пришлось петь еще.

Когда Клав объявил следующий номер — музыкальную постановку «Он и она, или Краткое наставление в любви в пределах программы средней школы», завуч на глазах у всех обеими руками схватилась за голову и сердито посмотрела на Иеву Александровну, которая отвечала за программу. Рейнис Карлович машинально нащупал в кармане таблетки нитроглицерина.

— Научно доказано, что в каменном веке путь к любви лежал через желудок, — произнес Клав. Янис что было силы ударил в новый барабан. На сцену, в звериной шкуре, босиком, выбежало существо с кудрявой шапкой волос, напоминавшее женщину. За ним следовало худосочное костлявое создание с огромной картонной костью в руке. Бросившись на колени, оно протянуло кость своей даме, которая тщательно осмотрела подарок, обнюхала его, приставила ко лбу палец, выразительно повертела им и в конце концов стукнула костью своего поклонника. Тот бросился бежать, но через минуту вернулся с огромным куском ветчины и, распластавшись на животе, протянул его даме своего сердца. По очереди они стали грызть угощение, удовлетворенно хлопая друг друга по плечу.

Вторая картина «Платоническая любовь».

На сцену вышли двое из восьмого «б» в хитонах из белых простынь, головы обоих были украшены бумажными венками. Юноша держал в руке арфу из деревянных реек. Опустившись перед своей возлюбленной на одно колено, он стал декламировать под звуки трубы и барабана:

— Вот уж левкои цветут. Распускается любящий влагу Нежный нарцисс, по горам лилий белеют цветы,

И, создана для любви, расцвела Зенофила, роскошный Между цветами цветок, чудная роза Пифо.

Что вы смеетесь, луга? Что кичитесь весенним убором? Краше подруга моя всех ароматных венков.

— В средние века все решали шпага и ловкость, — объявил Клав следующий номер.

На сцену выпорхнуло прелестное создание в длинном платье и остроконечном головном уборе, с которого свисала вуаль, закрывавшая лицо. За дамой следовали два кавалера, одетые в рыцарские доспехи — один высокий, другой пониже. Картонные доспехи, оклеенные серебристой фольгой, сверкали, как настоящие. Круглые металлические подносы, позаимствованные в школьной столовой, превратились в щиты, шампуры для жарки шашлыков — в шпаги.

— Вполне сносно, постаралась мелкота, — шепнул Юст.

Начался рыцарский турнир. Соперники, забыв о том, что доспехи на них картонные, вошли в кураж. Тот, что пониже, оказался более ловким и гонял соперника по всей сцене. Дама обмахивалась платочком и с интересом наблюдала за поединком.