— Она умерла молодой.

— Да, чуть за сорок. — У Даны болезненно сжалось сердце. — Это ужасно, что ей пришлось вынести. И Джордану тоже. Ближе к концу мы все практически жили в больнице, но даже тогда…

Она тяжело вздохнула.

— Я не об этом хотела сказать. Просто Зоя напоминает мне миссис Хоук. Она была женщиной с таким же сильным материнским инстинктом, как у Зои. Женщиной, которая знала, что и как нужно делать, не жаловалась, беззаветно любила своего ребенка. Они с Джорданом были очень близки — как Зоя с Саймоном. И тоже жили вдвоем. Насколько я помню, отец Джордана никогда не появлялся на горизонте.

— Наверное, ему непросто приходилось без отца.

— Было бы непросто, если бы не мать. Миссис Хоук управлялась с бейсбольной битой или футбольным мячом с такой же легкостью, как со взбивалкой для теста. Заполняла пробелы.

— Ты тоже ее любила, — догадалась Мэлори.

— Да. Мы все ее любили.

Дана пригубила вино.

— В общем, Джордан уехал в университет и устроился на две работы, чтобы иметь деньги на учебу и на жизнь. В первый год мы его почти не видели. Летом он приезжал на каникулы, работал в гараже Тони. Джордан неплохой механик. Болтался с Флинном и Брэдом, когда выпадало свободное время. Через четыре года получил диплом. Проучился полтора года в аспирантуре и уже опубликовал несколько рассказов. Потом приехал домой.

Дана вздохнула, и Мэлори затаила дыхание.

— Боже всемогущий! Нам хватило одного взгляда друг на друга… Это было как взрыв бомбы. Какого черта, думала я, это же мой приятель Джордан, а мне почему-то хочется буквально наброситься на друга детства.

Она рассмеялась и на сей раз сделала большой глоток.

— Потом он мне признался, что чувствовал все то же самое. Эй, говорил себе Джордан, полегче — это же маленькая сестренка Флинна. Мы пару месяцев старательно обходили воронки от этих бомб. Были друг с другом или язвительны, или чрезвычайно вежливы…

— А потом? — спросила Мэлори после долгой паузы.

— Однажды вечером Джордан пришел к Флинну, но мой брат был на свидании. Родители тоже куда-то уехали. Я затеяла с ним ссору. Мне нужно было дать выход пламени, которое бушевало у меня внутри. А через секунду мы уже катались по ковру в гостиной в объятиях друг друга. Мы никак не могли насытиться… Со мной такого никогда не было, ни до этого, ни потом… Исступление какое-то. Просто невероятно…

Они опять долго молчали, а потом Дана улыбнулась:

— Представь наши чувства, когда дым рассеялся, и мы обнаружили, что лежим голые на персидском ковре Лиз и Джо.

— И как вы с этим справились?

— Насколько я помню, минуту не шевелились, просто смотрели друг на друга. Парочка выживших в жестокой битве. Потом захохотали как сумасшедшие и снова набросились друг на друга.

Она снова отпила вина. Мэлори ждала.

— Так вот… Мы начали встречаться — наконец-то. Джордан и Дана, Дана и Джордан. Звучало будто одно слово — в каком порядке ни произноси.

«Боже, как мне этого не хватает… — вдруг поняла Дана. — Такой тесной связи».

— Никто никогда не мог рассмешить меня так, как Джордан. И он единственный мужчина в моей жизни, который заставил меня плакать. Да, черт возьми, я любила этого мерзавца.

— Что произошло?

— Много всякого — и мелочи, и серьезное. Умерла его мать. Ничего ужаснее я в жизни не видела. Даже когда заболел мой отец, это не было так страшно. Рак яичников, четвертая стадия… Операции, химиотерапия, молитвы — ничего не помогало.