Ей снился пляж. Тёплый песок под ногами. Волны ласкают пальцы ног. И

Элли счастлива. Смеётся и улыбается.

Крепкие руки схватили её за талию, затем поднялись по её рукам и скользили

вниз, пока не нашли её ладони.

В этих руках была власть. И это был мужчина. Кто-то, кого она очень хорошо

знала. Элли видела, как перекатывались мышцы на его груди и предплечьях.

Насколько широки были его плечи.

А потом он поцеловал её. Жестко, глубоко. Словно он знал всё, что нужно

знать о ней, и как она любила, чтобы к ней прикасались. Его руки свободно

бродили по её телу, собственнически и требовательно.

Ей не было страшно. Элли приветствовала его прикосновения. И хотела

большего.

Она посмотрела вверх, стараясь разглядеть его черты. Чтобы увидеть

безымянного мужчину, который знает её так интимно. Элли прищурилась на

солнце и моргнула, когда он снова прижался к её рту.

Я люблю тебя.

Элли проснулась, задыхаясь от слов, которые эхом отдавались в её голове.

Она выдумала это. То, что любила этого мужчину. Того, кто был незнаком ей.

Или же знаком? Был ли он частью её прошлого?

– Элли? Элли? Ты в порядке?

Голос Кейда прорвался сквозь дымку неразберихи вокруг неё. Элли заставила

себя подняться, оттолкнув руки Кейда и Меррика, и крепко обняла себя за

талию.

Она взобралась на валун, села на тёплую поверхность камня, прижав ноги к

груди, и смотрела на воду.

Что означал этот сон? Случалось ли это в реальности? Было ли это

воспоминанием, спрятанным в тёмных закоулках её памяти, или это всего

лишь сон, и ничего более?

Элли коснулась лбом коленей и закрыла глаза, пытаясь вспомнить картинку

из сна. Если бы она только знала, как он выглядел. Как его звали.

– Элли, детка, поговори с нами, пожалуйста, – сказал Меррик, подойдя к ней.

– Расскажи нам, что происходит. У тебя был плохой сон? Ты что-то

вспомнила?

Как она могла сказать: «Нет, это не был плохой сон»? Это был хороший сон.

Элли была счастлива. Полна радости и любви.

– Я не знаю, – прошептала она. – Не знаю, было ли это реальным.

– Расскажи нам, и мы поможем тебе во всём разобраться, – сказал Кейд.

– Я не была напугана, – выдавила Элли. – Я не знаю, было ли это

воспоминанием или просто обычным сном.

– Тогда почему ты так сильно расстроена? – настаивал Меррик. – Элли, детка,

ты можешь посмотреть на нас?

Элли опустила голову; по её щекам покатились горячие слёзы. Определённо,

она – сумасшедшая. Почему, например, счастливый сон причинял ей столько

страданий? Разве ей не должно стать легче, потому что кто-то заботился о

ней? Что она заботилась о ком-то ещё?

Но если она была так чертовски счастлива, и этот мужчина во сне заботился о

ней и так хорошо знал её, то почему Элли не помнит его, и почему он её не

ищет?

Она вытерла щёки, не желая, чтобы они видели её слёзы. Тихие проклятия,

прозвучавшие около неё, сказали, что её попытка была безуспешной.

Сильные руки окружили её, притягивая ближе. Меррик расположил голову

Элли у себя под подбородком и стал вырисовывать маленькие круги на её

спине.

– Я испортила весь день, – пробормотала Элли с отвращением к себе.

– Нет, не испортила, – тихо сказал Меррик. – У нас в распоряжении целый

день. Ты проспала всего час. Совсем недолго. Мы можем делать всё, что

захочешь. Если ты хочешь вернуться домой, только скажи.

Элли покачала головой.

– Я хочу остаться здесь с тобой и Кейдом.