|
Жан-Пьер относится к женщинам как к хранительницам великой тайны. Они возбуждают его (сами являясь своего рода афродизиаком) лишь до тех пор, пока они носят в себе эту тайну. Для него афродизиаком может быть исключительно тайна. Когда он разгадывает ее, то, сколько бы трюфелей или устриц он ни съел (не говоря уже о том, что Жан-Пьер ненавидит устриц), он больше не может испытывать возбуждения. А потеряв его, он немедленно отправляется на поиски совершенно новой тайны в надежде, что в конце концов встретится с той, которую будет разгадывать до конца жизни. Словом, мой французский коллега не верит в афродизиаки в самом распространенном значении этого слова. И в сущности, — за одним маленьким исключением, — он абсолютно прав. Жан-Пьер оказался в нашем разговоре поэтом, а я, видимо, снова выступил в роли лаборанта-зануды. Я заметил, что в определенном смысле мы дополняем друг друга. Жан-Пьер с удовольствием узнает новое о химии, а я с удовольствием погружаюсь в его поэзию.
Если определить афродизиак как некое вещество, повышающее наше либидо, то есть наше сексуальное желание, то с научной точки зрения существует только одно такое вещество. Ученые из знаменитой клиники Майо (Рочестер, США) — знаменитой главным образом тем, что в ней откачивают попавших в алкогольную или опиатную зависимость звезд с первых страниц не только бульварной прессы, — провели серьезные исследования, рассмотрев через лупу науки все самые популярные афродизиаки, среди которых были шпанская мушка (кислотный ангидрид, выделенный из шпанской мушки), йохимбин, стрихнин и даже порошок из носорожьего рога, а еще муравьи в мёде и т. п. Исследования на двойной слепой пробе (тестируемые не знали, что они принимают — йохимбин или плацебо) показали однозначно, что эффект воздействия псевдоафродизиаков был похож на эффект действия пшеничной муки, данной в таблетке (не более 8 % над уровнем плацебо), то есть с научной точки зрения — никакой. Единственным эффективным афродизиаком оказался широко известный в народе, и не только среди американцев, этанол, то есть общий элемент вина, шампанского, водки, коньяка, виски или коктейля с причудливым названием. Не важно, в какой форме он потреблялся, важно, чтобы он содержал простой, получаемый из ржи или картофеля С<sub>2</sub>Н<sub>5</sub>ОН. Короче говоря, чисто научный подход к афродизиакам поставил под сомнение их существование (кроме алкоголя, о чем почти всегда знало человечество, даже ничего не зная ни о клинике Майо, ни о Соединенных Штатах; возможно представить себе такой народ, который ничего не слышал бы о Соединенных Штатах, но невозможно вообразить народ, который не был бы знаком с афродизиальным эффектом этанола). Так называемые афродизиаки тем не менее действуют. Ведь плацебо тоже весьма эффективное лекарство. А порой и единственное. В США плацебо продают по рецепту. Врач выписывает его и звонит (естественно, втайне от пациента) своему аптекарю, чтобы тот выдал данное «лекарство» пациенту. Пациент принимает его и, как правило, ощущает улучшение самочувствия, не имея при этом никаких побочных эффектов. В Германии (и в Польше тоже) фармацевтические комедии, к сожалению, запрещены к постановке. Плацебо может и не помочь диабетикам, но совершенно определенно действует эффективно, например, в случае аритмии сердца, вызванной неврозом страха, вместе с противоречивым прозаком, демонстрирующим в клинических испытаниях эффективность лишь ненамного превышающую эффективность плацебо. Действие так называемых афродизиаков состоит главным образом в том, что люди в них искренне верят, и в том, что они воздействуют на разные органы чувств. Спаржа своим внешним видом напоминает женщинам пенис в состоянии эрекции, а устрицы в мужском воображении ассоциируются с вагиной. Но с химической точки зрения ни спаржа, ни устрицы ничуть не действуют на либидо. Если не считать того, что они просто укрепляют организм. После них мы становимся здоровее и автоматически более склонны к любви. |
