Взбешенный тем, что жена перебила его, Джейк раздул ноздри и несколько секунд молча сопел. Потом многозначительно уставился на дочь, словно хотел взглядом в наказание за все ее прегрешения прожечь в ней дыру.

— С удовольствием разделил бы твою уверенность, Эмма. Но чувствую, что склонен верить в другое. Наверное, не зря муж нашей дочери сбежал от нее аж в Бразилию.

С пылающим от смущения и гнева лицом Дженифер встала из-за стола и взяла за руку ребенка. Те дни, когда едкие высказывания отца больно ранили ее сердце, давно остались в прошлом, но говорить ему об этом сейчас она не намеревалась.

— Я выслушала достаточно гадостей, и моя дочь тоже.

— Эти «гадости» задели тебя за живое, так ведь? — Майкл рассмеялся противным злобным смехом, и Дженифер из последних сил сдержалась, чтобы не залепить ему пощечину.

— Немедленно успокойтесь! — донесся до нее голос бабушки, когда они с Эл, так и не дождавшейся десерта, уже входили в дом. — Дженифер права: устраивать подобные разбирательства при ребенке — это просто немыслимо!

Теперь все уже, наверное, спали, а Дженифер все стояла на балконе, пытаясь привести свои взвинченные нервы хотя бы в относительный порядок.

Их отец, как и прежде, чувствовал себя в праве давать оценку каждому ее шагу и сыпать ей в лицо обвинения и укоры, слова мамы не имели никакого веса, а Майкл с годами как будто все больше и больше пропитывался ядом. Только Бенджи не вызывал в ней никаких отрицательных эмоций.

Она с отчаянием покачала головой, облокотилась на каменный бортик балконной стенки и уперла подбородок в кулаки.

Неужели Богу кажется, что мне не хватает страданий? — подумала она, съеживаясь от жалости к самой себе. Зачем в довершение всех бед он еще и повторно свел меня с Райаном Таунсендом, перечеркнул все мои многолетние старания забыть об этом человеке, изгнать из сердца любовь к нему? Как я переживу этот месяц? Выдержу ли это испытание?

…Вилла Филипа и Мэри-Роуз Ховардов располагалась в получасе езды от Сан-Диего. На второй день пребывания в гостях у бабушки с дедушкой Дженифер повезла свою Элис в этот несравненный приграничный город. В первый момент его самая яркая достопримечательность — уникальный зоопарк — целиком захватила девочку. Глядя из экскурсионного автобуса на животных, разгуливающих в приближенных к их среде обитания условиях, она то и дело ахала и восторженно улыбалась. Но по прошествии часа запросилась домой.

— Поехали к бабушке и дедушке, мам! Эти звери, конечно, очень милые, но я хочу обратно на виллу.

— Но ведь мы собирались съездить еще и в парк с аттракционами, — терпеливо напомнила Дженифер. — И на тот огромный пляж, про который тебе рассказывал дедушка.

Элис плаксиво скривила нежные губки.

— Рядом с виллой бабушки Мэри-Роуз тоже есть пляж. Поехали туда!

— Тот пляж совсем не такой, как тут, в Сан-Диего. Здесь ты встретила бы много-много других детей, мы сходили бы в кафе, поели бы мороженого с фруктами.

— Фрукты есть и у бабушки в саду, — ответила Элис, начиная хныкать. — А в парк мы сможем съездить и завтра или в какой-нибудь другой день.

— Хорошо, завтра, — согласилась Дженифер, планировавшая проводить вдали от виллы как можно больше времени.

И на следующий день, и через день она возила дочь в Сан-Диего, отчаянно надеясь увлечь ее его многочисленными красотами и развлекательными комплексами.

В парке с аттракционами и на пляже Элис понравилось, но от изобилия новых впечатлений она везде быстро уставала и уже к полудню неизменно начинала капризничать либо теряла интерес ко всему и вся и становилась вялой, как селедка в банке.