Не все же они такие же негодяи, как Джонни-О?
Они подошли к Гудзону и остановились на шоссе, идущем вдоль Палисейдс — крутых скал, порождения безжалостного ледника в последнюю ледниковую эпоху, высящихся на западном берегу реки. Движение здесь было плотным, но дети не обращали на него внимания; их не волновало, если какой-нибудь автомобиль проезжал прямо сквозь них. Они даже ненадолго затеяли что-то вроде игры, пытаясь за тот короткий миг, в который их пронзала машина, угадать, что за музыку играет автомобильное стерео.
— Да, немногие же нам, мертвякам, доступны развлечения, — вздохнула Алли. Игра быстро закончилась, в основном потому, что Любисток, никогда не слыхавший автомобильного стерео, уже не говоря о рок-н-ролле, чувствовал себя совершенным аутсайдером.
На закате следующего дня над рекой встала похожая на тёрку для сыра арка моста Джорджа Вашингтона. Они пришли в Нью-Йорк Сити.
Любистка ошеломил вид раскинувшегося перед ним великого города. Стояла ясная погода, и линия городских зданий чётко выделялась на фоне неба. Любисток бывал в Нью-Йорке раньше. Даже дважды: раз на праздновании Четвёртого июля и раз в цирке мистера П. Т. Барнума. Конечно, высокие здания стояли здесь и тогда, но куда им до этих!
Ник с Алли тоже молчали как громом поражённые. Любисток предположил, что их тоже ошеломил величественный вид. Собственно, так оно и было, но совсем по другой причине.
— Кажется, я знаю, куда идти, — сказал Ник странно придушенным голосом.
Алли какое-то время сохраняла молчание, затем вымолвила:
— Манхэттен нам не по пути. Нам лучше оставаться по эту сторону реки и двигаться дальше — на юг.
Ник снова взглянул на город.
— Говори что хочешь, а я пошёл.
На этот раз Алли не стала возражать.
Когда они достигли Манхэттенской стороны моста, уже сгустилась тьма. Чтобы пробраться в самое сердце города, им понадобилась целая ночь безостановочной ходьбы.
От вида небоскрёбов в центре Манхэттена у Любистка зашлось бы дыхание, если бы он дышал. Но самым впечатляющим зрелищем были не они. Когда в рассветных сумерках дети приблизились к южной оконечности острова, перед ними встали две серебристые башни. Две башни, два идентичных монолита, в металле и стекле которых отражался ясный свет нарождающегося дня.
— Никогда бы не подумал, что на свете существуют такие здания, — сказал Любисток.
Алли вздохнула.
— Они и не существуют. По крайней мере… больше не существуют.
В её голосе слышалась такая печаль, что Любисток мог бы поклясться — она пронзила всю земную толщу до самого ядра планеты.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Мэри, Королева Сопляков
Глава 7
Места, которые не умирают
Есть места, которые не умирают. Проходит время, живой мир, согласно самой природе своей, движется дальше, а они застывают в вечности и неизменности. Мальчик, которого теперь звали Любистком, много лет назад имел счастье наткнуться на такое место — роскошный зелёный горный лес, который в своё время служил источником вдохновения для поэтов; лес, исполненный такого тепла и красоты, что под его густым кровом было сделано и принято немало предложений руки и сердца; лес, в котором даже самые заскорузлые пуритане забывали свою надменную сдержанность, поддавались неистовой радости и пускались в пляс среди деревьев, зная при этом, что за подобное поведение их могли обвинить в колдовстве.
Лес был так напоён жизнью, что когда он состарился и вредоносные насекомые забрали жизнь из коры и ветвей его деревьев, он не умер. Лес перешёл.
Он продолжал свою жизнь, но не в мире живых, а в Междумире. Здесь он пребудет вечно зелёным, лишь едва тронутым золотом осени, каким его хотели бы видеть поэты и каким бы они видели его, если бы не ушли туда, куда уходят все. |